Бог пятничного вечера - [83]

– Я знаю, вам двоим нужно время, и оно у вас есть сколько хотите. Я просто довожу до вашего сведения, что мой телефон разрывается. – Телефон вибрировал, даже когда Вуд говорил. Он повернул его дисплеем к нам. – Видите, что я имею в виду?

Я много и упорно думал об этом. Если последние дни мне что и показали, так это то, что Одри еще слишком слаба. Все ее эмоции были у жены на лице, и нам требовалось время. Мне хотелось снять домик где-нибудь на Аляске, милях в пятидесяти от всех, и пожить, вспоминая нас.

– Знаю, вам всем хотелось бы, чтобы я… – я улыбнулся, – попробовал по-настоящему. Присоединился к команде. Но мы… нам нужен год, два, три или десять, просто чтобы вспомнить друг друга, побыть женатыми, смеяться, забыть все это. – Я обнял Одри. – Несколько лет назад я отказался от этой мечты. Я понятия не имею, что буду делать, но… Одри для меня центр вселенной – весь мой мир. – Я повернулся к Вуду. – Ты можешь просто сказать им это вместо меня?

Он кивнул.

Мы стояли нашей маленькой группкой. Одри обежала взглядом трибуны, поле, все вокруг, потом взглянула на меня, лизнула большой палец и стерла что-то с моей щеки. Вуд засмеялся.

– Почти ничего не изменилось.

Она пожала плечами.

– Ну не могу же я оставить крошки у него на лице.

Ди улыбнулся и покачал головой.

Одри расправила плечи. Морщинка залегла между глаз.

– Мэтью, ты меня любишь?

Остальные придвинулись ближе, чтобы услышать мой ответ. Я не очень понимал, к чему это идет, и не был уверен, что хочу вести этот разговор перед всей компанией.

Я видел, как всего за неделю из хрупкой женщины, глотающей снотворное у себя в коттедже, она превратилась в ту, что стояла сейчас передо мной. Я бы согласился на любую, но куда больше предпочитал эту. Жена шагнула ко мне, не сводя внимательного взгляда, и ткнула в грудь.

– Мэтти… ты любишь меня?

Первый раз не обеспокоил меня так сильно, но второй прозвенел тревожным звоночком. Я не мог сообразить, к чему она клонит. И тихонько пробормотал:

– Милая…

Одри склонила голову набок. Голос ее звучал мягко, а слова шли из самого сердца и надламывались, слетая с губ.

– Ты любишь меня?

– Одри, я…

Того, что произошло дальше, я не предвидел. Вуд и Ди, как я теперь понимаю, ожидали, потому что снимали это на свои телефоны. Одри вложила мне в руку мяч, поцеловала и отступила назад.

– Покажи мне.

Ди выложил видео на Ю-тьюб, Вуд начал отвечать на телефон, и жизнь вновь завертелась в стремительном, безумном ритме.

Глава 35

Неделей позже

Женщина поправила мне воротник – новенькая.

– «Молдоун» на Пятой?

Сидевшая рядом со мной Одри усмехнулась. Леди имела в виду мой костюм в мелкую полоску.

– Да, – сказал я. – Спросил у Молдоуна, нет ли у него оранжевого, тюремного, но они только что кончились.

Она фыркнула. После всего случившегося люди не знали, как им вести себя в моем присутствии и как на меня реагировать. Большинство считали меня – и у них были на то веские основания – извращенцем, которого следовало бы навсегда упрятать за решетку. Такое отношение быстро не изменишь. Вот почему я старался создавать непринужденную атмосферу, и тема, условно говоря, «там и здесь» стала забавным способом разбить лед.

Женщина рассмеялась, вскинула бровь и посмотрела на Одри.

– Не уверена насчет оранжевого, но от этого цвета у вас глаза пляшут.

Она уже дала мне распоряжения насчет публики, когда та появится; насчет дополнительных секьюрити, приглашенных следить, чтобы все прошло гладко; насчет Джима, который войдет в «ту дверь» через двадцать три минуты.

Зал уже начал заполняться, люди щелкали фотокамерами.

– Вы не против, если я пообщаюсь?

– Пожалуйста.

Я встал, отцепил шнур и подошел к барьеру, за которым молча сидели люди, сложил руки и улыбнулся.

– Когда мы встречались в прошлый раз, все закончилось не очень хорошо. Мне бы хотелось исправить это. – Я прошел взглядом по публике, но разобрать лица было невозможно из-за обилия прожекторов. Я повернулся к режиссерскому боксу и прошептал одними губами: – Свет. – Освещение мгновенно изменилось – теперь прожектора были направлены на зрителей. – Так-то лучше. – Я повернулся к парню в первом ряду и протянул руку. – Привет, я – Мэтью Райзин.

Парень вскочил, пожал мне руку и потрепал по плечу, после чего затараторил так, что два его подбородка запрыгали. Вечер прошел в таком же духе. Люди были искренне рады и счастливы – за меня, за нас. Многие хотели поговорить с Одри, сфотографироваться, и не только со мной. Минут через десять-пятнадцать уже можно было выключать свет – моя жена просто сияла.

Сделав несколько фотографий, я остановился и обратился к аудитории.

– Возможно, это прозвучит немного безумно, но тюрьма по части безумия самое лучшее место… – Смех – это что-то вроде нагнетательного клапана в отношении к публике, и в данном случае так оно и было – они смеялись. И в этом смехе я слышал молчаливый шепот коллективной благодарности: Спасибо, что не держишь на нас зла за то, что мы все это время так плохо думали о тебе. Да, такова жизнь. Добро пожаловать на землю. – В прошлый раз здесь был паренек, Мак. Если не ошибаюсь. Его не…

Прежде чем я успел закончить, позади меня закрылась дверь. Из режиссерского бокса вышел молодой человек в бейсболке с буквами ESPN. Свет бил мне в лицо, поэтому он обошел меня с другой стороны и, держа бейсболку в одной руке, протянул мне другую.