Услышав знакомый с детства грохот, я повел Ассоль к арочному входу в сумрачную, таинственно поблескивающую полированными дорожками, пещеру. Боулинг! Как мне его не хватало…
— Ну что, по триста очков?
Она прищурилась.
— Неинтересно. Для начала давай… спэр на сплите два и семь.
— Идет!
Она бросала шары вслепую, заранее объявляя комбинацию. Я же просто старался выбивать максимум… Через некоторое время вокруг нас собралась толпа. По-моему, Ассоль нравилось восхищение публики. Она раскраснелась, много улыбалась, шутила, но иногда я замечал, как она замирает, уходит в себя. Её зеленые глаза становятся темными, почти черными, и пустыми…
Заметив, как в нашу сторону идет Воронцов, я понял, что веселье закончилось.
— Присоединяйся! — предложила ему Ассоль, и катнула очередной шар. — двигалась она, как в бальном танце.
Воронцов только покачал головой.
— Недавно объявляли лотерею. Какой-то мужик из Воронежа выиграл кучу денег. — И повернулся к Ассоль: — Тебя ждут.
Она отложила шар, одернула платье, поправила волосы, коротко глянув в зеркало на ближайшей колонне, и повернулась ко мне.
— Спасибо. Было здорово.
Ни «до свидания», ничего…
— Куда сейчас? — спросил я Воронцова, пытаясь сделать вид, что такой её уход никак меня не задел.
— На пресс-конференцию к Траску. Посмотрим, что у нас получилось… Только больше ничего не делайте. И это — не просьба. — мы направились к выходу из центра.
— Резонанс?
— Да. Максим сейчас отслеживает малейшие «колебания эфира». - он изобразил кавычки в воздухе. — Хотим узнать, так ли зависим Траск от вашего влияния. И, главное, почему?
— Я уже думал над этим… Чудесники были всегда, правильно? Даже если их было немного. Почему они не изменили мир? Не разорвали его на части противоречивыми желаниями?
— Откуда вы знаете, что мир, — такой, как он есть, — со всеми войнами, расовой ненавистью, превосходством сильного, и перманентно стоящий на грани катастрофы, — не плод воздействий чудесников?
— И всё равно вы нам помогаете?
— Ах, уже «нам»? Еще недавно вы не хотели вставать ни на чью сторону.
— Вы меня убедили. Чего теперь придираетесь?
Михалыч вырулил с подземной парковки. Наш «Москвич», цвета засохшей апельсиновой корки, фырча, как терьер, поймавший крысу, пробивался в столпотворении машин, не обращая внимания на презрительные и гневные гудки.
— Туше. Правда, простите, Алекс. Признаться, я чувствую себя не в своей тарелке. Возможно, вы не поймете… — Воронцов закурил, выпустив дым в окно. — Я обыкновенный человек. Для меня доказательство вины — не метафизическое чувство правоты, а железобетонные факты. А их нет… Кроме находок нашего компьютерного гения, подтвержденных другим нашим гением, — как мне сказали, выдающимся математиком. Собственно, поэтому мы с вами и устраивали этот цирк с конями…
— Почему именно Траск? Зачем убивать чудесников? Неужели человек, которому хватило ума построить огромную финансовую империю, не догадался, что с нами лучше дружить?
— Не знаю.
Воронцов посмотрел в зеркало заднего вида, затем — в боковые, затем — в оба окна, и всё по новой…
— Уничтожает конкурентов?
— Это первое, что приходит в голову. — ответил Воронцов между делом, — Но опыт говорит…
— Романыч, не морочь парню голову! — встрял Михалыч. — Хватит того, что мы — по самые помидоры замороченные. Давайте дождемся анализов, а диагноз потом сообразим.
— Клизьму тебе надо, а не диагноз! Не видишь, хвост за нами? — Воронцов вдруг разозлился.
— Да всё я вижу! С самой парковки ведут, паршивцы. Аккуратные… Даже ты не сразу понял.
— Извини… — Воронцов ослабил галстук. — Значит, в центре тоже следили?
— Ясен перец! Лёха, ты ничего там не заметил?
— Я… нет, ничего. Простите. А кто это?
— Сейчас узнаем… — Михалыч набрал номер на мобильнике.
Видишь нас? — спросил он кого-то в трубку. — Узнай, кто такие…
ДЖОН ТРАСК, МОСКВА.
Он никак не мог понять, что пошло не так? СПРУТ выдавал одну симуляцию за другой, и в них План воплощался, без сучка без задоринки! Самое ужасное: когда всё полетело к чертям, когда весь мир, глядя на его поражение, предавался злорадному веселью, СПРУТ выдавал положительный результат исхода переговоров!
Он чуть не рехнулся, пытаясь вывести программу на чистую воду, найти уязвимости и пофиксить баги. Всё было чисто! В отношении других проектов и начинаний прогнозы безупречно сбывались. Но не здесь. Не в России… А ведь еще Наполеон сломал зубы об этот кусок льда!
Неприятности начались прямо с утра: всё валилось из рук. Траск списал это на вполне законное волнение. Споткнулся на ровном месте? Нужно смотреть под ноги, дубина. Пролил кофе? Ерунда, со всяким случается. Кончилась горячая вода? В президентском номере? Напомнить потом, чтобы выгнали… Ну кто там у них отвечает за горячую воду? На полотенцах, принесенных с утра горничной, были чужие волосы… Сердце начало пропускать удары.
Руки сами потянулись к ежедневно обновляемой подарочной корзине. Траск выудил пакетик орешков, и уже закинул парочку в рот, ожидая немного забытых за последнее время ощущений на языке… Но вместо этого бросился в ванну и склонился над унитазом.
Как-то в детстве мальчишки набили ему рот кайенским перцем, и с те пор он не переносил горечи. Мгновенный рвотный рефлекс…