Бог - [5]

К тому же устав деревни позволял покинуть ее и искать лучшей жизни, правда возврата для таких семей и одиночек не было. Другим, наоборот, позволяли присоединиться и жить в Эста-нова, но только после тщательных бесед, во время которых людям объясняли, на что они идут. Соглашалось примерно столько же, сколько и уходило.

В этой оторванной жизни, как ни странно, было много плюсов. Мы следили за гигиеной и нечасто болели, благо несколько колодцев с грунтовыми водами позволяли нам такую роскошь. Растили овощи используя аэроводосборники — одно из полезных изобретений, вычитанных в книгах цивилизации. Иногда отправлялись в походы за медикаментами, книгами, едой и одеждой. Реже — участвовали в схватках за территорию, когда очередная банда, покусившись на наш оазис, пыталась штурмом взять селение.

Так вышло и в тот раз, но головорезы проявили неожиданную хитрость. Они распространили слух, что нападут на Эста-нова, и, большой бандой, не скрываясь, двинулись на нас с запада. Наш атаман, Закари, был готов, и выдвинулся навстречу, не желая подпускать мародеров к стенам города. Но нападавших было много, и он решил забрать всех взрослых и совершеннолетних воинов, оставив деревню без защиты. Но все понимали, что риск совсем небольшой, ведь наши люди были менее чем в двух днях пути, а атакующих шла уйма, поэтому совет одобрил предложение атамана и отпустил мужчин. Ну, а дальше эти ублюдки напали с тыла небольшой бандой и, расстреляв сопротивляющихся, уничтожили поселение.

Во главе был Трэн, это он отдавал приказы выжечь дома и «ни в чем себе не отказывать». А после, не дожидаясь исхода сражения между атаманом и остальной бандой, он угнал живых и здоровых на невольничий рынок, а меня оставил себе, как игрушку. Ему показалось забавным то, что я успел убить четверых на его глазах «чисто случайно!», перед тем как меня скрутили. Этот тупой урод решил, что я — что-то вроде талисмана, приносящего удачу, ведь не мог такой «мелкий отброс завалить его славных солдат», а значит, если таскать меня за собой — непременно повезет. Мразь!

Злость тихо тлела в моей груди, сжигая все вокруг и оставляя на долгую память клеймо долга, которое требовало крови. Их грязной, черной крови… Я ее получу, чего бы мне это ни стоило.

Тем временем мы подошли к железобетонному зданию с мелкими, выбитыми стеклами. Рядом не было ничего похожего на жилые помещения. Мы вошли внутрь через приоткрытую створку ржавых ворот. Внутри было пусто: массивные колонны в виде шпал упирались в крышу, повсюду валялся мелкий скарб и какие-то железяки. Мы пересекли пространство по диагонали и уперлись в маленькую спиралевидную лесенку, которую нельзя было заметить на расстоянии.

Взобравшись на самый верх, Локи навалился на дверь, и та со скрипом отвалилась крышкой в сторону. Хозяин вошел первым, я за ним.

Я нашел себя в небольшой широкой комнате с невысокими потолками. По левую сторону было большое, разделенное рамами окно. Удивительно, но все стекла были целыми и чистыми, иначе лунный свет не выдавал бы пространство со всеми деталями. Напротив окна, у стены стояло обветшалое низкое кресло с продавленным сиденьем, рядом — самодельный столик из книг, накрытый плоской деревяшкой наподобие столешницы. Между окном и креслом у другой стены стояла большая кровать, придвинутая к стене вместо изголовья.

— Я не зажигаю свет, — бросил Локи, не оборачиваясь, и стянул плащ.

Мне не показалось: он действительно был ростом с меня и такой же комплекции, скорее всего мы были ровесниками. Луна отсвечивала от смоли его черных волос, собранных в короткий хвост на затылке. Налив стакан воды из жестяного термоса со столика, он повернулся к окну, сжимая стекляшку. Контраст бледной кожи с темными волосами делал его другим. Ни на кого не похожим. Отросшая челка спадала на лицо, цепляясь за густую оправу ресниц. Он засунул руку в карман и, слегка сутулясь, опустил плечи.

— Долго будешь пялиться? — привел меня в себя его усталый голос.

— Прости, — бросил я, отворачиваясь.

— Спать будешь на полу, в углу, — он мотнул головой в сторону. — Есть одеяло. Только помойся, а то от вони глаза режет.

Мне стало стыдно. Последнюю неделю Трэн таскал меня за собой, всячески унижая и избивая в свое удовольствие. Пару раз он на меня помочился, вывалял в мусорнике, опустил в собачье дерьмо. В Эста-нова нас приучили к чистоте, поэтому меня самого сначала тошнило от своего запаха, но на четвертый день я просто перестал его замечать.

— Ванная там.

Я ничего не сказал, а смущенно протопал мимо в указанном направлении. Захлопнув за собой низенькую деревянную дверцу, я обнаружил себя в комнатке с настоящей чугунной ванной! Такие были редкостью. Она была покрыта эмалью, которая не сходила столетиями, лишь кое-где следы ржавчины проступали на мелких расколах. Мне было отлично видно, так как окно из спальни заканчивалось здесь. Наверное раньше это была одна комната. Рядом — табурет, над ним — вешалка с полотенцем, в углу — крошечная раковина с надбитым зеркалом. А где вода? Я еще раз внимательно осмотрелся. Ничего. Нет, не может быть.

Не веря себе, я подошел к крану и повернул. В тот же миг потекла струя воды. Ничего себе! Я слышал, что в городах частично сохранилась система водопровода, но такое видел своими глазами впервые. Всю жизнь я провел за стенами Эста-нова, где мы мылись из ведра, поливая себя ковшом.