Боевые слоны в античности и раннем средневековье - [32]

Карфагеняне всегда придавали особое значение боевым слонам. "Часть города, — пишет Аппиан, — обращенная к морю, была окружена простой стеной, так как была построена на отвесных скалах, та же часть, которая была обращена к югу в сторону материка, где на перешейке находилась Бирса, была окружена тройной стеной. Из этих стен каждая была высотой до тридцати локтей, не считая зубцов и башен, которые отстояли друг от друга на расстоянии двух плетров, каждая в четыре яруса; ширина стены была в тридцать футов; каждая стена делилась по высоте на два яруса и в ней, бывшей полой и разделенной на камеры, внизу обычно стояли триста слонов и находились склады для их пищи" [App., Lib., XIV, 95; пер. С. П. Кондратьева; cf. Strab., XVII, 3, 15]. Несомненно, что где-то поблизости находились и загоны для дрессировки четвероногих гигантов[190]. Карфагеняне использовали только африканский вид слонов, которых они отлавливали главным образом на территории подчиненной им Нумидии [Frontin., IV, 7, 18]. Однако существует предположение, что Ганнибал мог получать из Египта и более крупных индийских слонов[191].

Количество слонов, принимавших участие в сражениях на стороне карфагенских армий, было первоначально очень велико. В начале Первой Пунической войны Ганнон высадился в Сицилии с армией, в составе которой было 60 слонов [Diod., XXIII, Excerpt., 8]. В столкновении с римлянами он потерял 44 из них, но карфагеняне очень быстро восполнили понесенный урон и, спустя всего несколько лет, смогли противопоставить легионам Регула 100 слонов. Одержав победу при Тунете, карфагеняне отправили в Сицилию новую армию, в которой этих животных было уже 140 [Polyb., I, 38, 3].

Выше мы уже отмечали, что карфагеняне часто использовали своих слонов для борьбы с тяжеловооруженной пехотой противника. Наиболее ярким примером подобного использования слонов является битва при Тунете, произошедшая в 256 г. до н. э. Пунийской армией командовал спартанец Ксантипп. В его распоряжении имелось 12 000 человек пехоты, 4000 всадников и приблизительно 100 слонов. Местом для предстоящего сражения Ксантипп выбрал просторную долину около города Тунета (Tunes или Tunetum), находившегося неподалеку от Карфагена. Впереди боевого построения Ксантипп поставил в одну линию слонов. Фалангу он развернул за ними, но на достаточно большом расстоянии. Это была необходимая предосторожность, позволявшая снизить до минимума опасность того, что обращенные вспять животные приведут в замешательство собственные войска. Наемников карфагенский полководец поместил справа от фаланги, а конницу и легковооруженных — на флангах, несколько впереди линии фронта пехоты [Polyb., I, 33, 6–7]. Фронтин не согласен с Полибием относительно того, какое место Ксантипп отвел легковооруженным. По его версии, они занимали первую линию боевого порядка и должны были, забросав противника дротиками, отступить за фалангу, чтобы потом вновь напасть на неприятеля с флангов [Frontin., Strateg., II, 3, 10].

Римская армия под командованием консула Марка Атилия Регула насчитывала, согласно одним данным, 15 000 человек пехоты и 500 всадников, согласно другим — 30 000 солдат. Полибий сообщает, что консул, опасаясь атаки слонов, поставил впереди легкую пехоту, а позади нее — плотными рядами манипулы тяжеловооруженных. По мнению П. Д. Арманди, римский полководец подвел как можно ближе друг к другу манипулы гастатов, принципов и триариев и разместил их в точности друг за другом[192]. В результате римский строй получился короче карфагенского, зато более плотным и глубоким (Polyb., I, 33, 9)[193]. Конница была размещена на обоих флангах.

Атаку начали карфагеняне. "Лишь только Ксантипп отдал приказание вести слонов вперед и разорвать неприятельские ряды, а коннице велел окружить неприятеля с обоих флангов и напасть на него; тогда же и римляне по существующему у них обычаю забряцали оружием и с дружным криком ударили на неприятеля. Карфагенская конница была гораздо многочисленнее римской, а потому римская скоро на обоих флангах обратилась в бегство. Что касается пехоты, то левый фланг ее, частью из желания уклониться от нападения слонов, частью из презрения к наемникам, ударил в правый фланг карфагенян, принудил их к отступлению и гнался за ними по пятам до самого лагеря" [Polyb., I, 34; пер. Ф. Г. Мищенко].

Слоны сразу же опрокинули передние ряды римлян, состоявшие из велитов, и яростно обрушились на тяжеловооруженных. Но благодаря плотности построения они не смогли прорвать римский боевой порядок. Передним рядам легионеров удалось пробиться между животными, однако когда они оказались уже за их спинами, то увидели перед собой стройные ряды карфагенской фаланги, еще не вступившей в сражение. В то же самое время пунийская конница атаковала оставшихся без прикрытия легионеров с флангов. Не в силах сопротивляться противнику, наседавшему на них с трех сторон, римляне обратились в бегство. Поскольку сражение происходило на открытой равнине, то почти все они были перебиты кавалерией пунийцев или раздавлены слонами. Спастись удалось только консулу с отрядом в 500 солдат, но и их спустя некоторое время захватили в плен карфагеняне. Из всей римской армии осталось в живых около 2000 человек, которые в начале сражения обратили в бегство наемников. Карфагеняне потеряли не более 800 человек из числа наемников, подвергшихся нападению левого крыла пехоты противника [Polyb., I, 34].