Боевые слоны в античности и раннем средневековье - [29]
Бронзовая монета Птолемея V
На аверсе изображен Александр в шлеме в виде головы слона; на реверсе — птолемеевский орел (Sear D. R. Greek Coins and Their Values. Vol. 2: Asia and Africa. London, 1979 (reprinted 2000). № 7883)
Эфиопы продолжали использовать боевых слонов еще в IV в. н. э. Однако позднее по какой-то причине они отказались от этого, и уже в начале VI в. искусство дрессировки четвероногих гигантов было ими забыто. Косма Индикоплов, прибывший в Адулис в 518–519 гг., сообщает по этому поводу следующее: "Эфиопы не знают искусства приручения слонов, но, если царь пожелает иметь одного или двух для представлений, они ловят их, пока они молоды, и воспитывают их. Ныне страна изобилует ими…"[155].
Об использовании боевых слонов в Греко-Бактрии ученым было известно еще в XVIII в. благодаря сообщению Полибия о войне Антиоха III и Евтидема I[156]. Однако долго нельзя было сказать что-либо более или менее конкретное по данному вопросу. И это неудивительно. Ведь сведения литературных источников по истории Греко-Бактрии и индо-греческих царств весьма фрагментарны. Вместе с тем до недавнего времени отсутствовали крупные находки материальных памятников, относящихся к этим государствам. Лишь во второй половине XX — начале XXI в. были проведены масштабные исследования античного городища Ай Ханум на берегах Амударьи, эллинистического храма Окса в Тахти Сангине, сделаны важные открытия в археологических комплексах Кампыртепе, Тиллятепе, Старый Термез и др.
На протяжении многих десятилетий Бактрия — одна из сатрапий царства Селевкидов, была обязана поставлять слонов в царскую армию. Так, например, из месопотамских источников нам известно, что в марте 273 г. до н. э. 20 слонов были направлены наместником Бактрии в Сирию в армию Антиоха II, который вел войну с Египтом[157]. Однако после превращения Бактрии в самостоятельное государство эти животные стали очень важной частью ее собственных военных сил. Невозможно сказать, какую роль сыграли боевые слоны в борьбе за независимость Бактрии, были ли они в войске первой греко-бактрийской царской династии Диодотидов, а если были, то в каком количестве.
Самые ранние литературные свидетельства о наличии боевых слонов в греко-бактрийской армии относятся ко времени правления Евтидема I. Во время своего Восточного похода селевкидский царь Антиох III Великий поставил себе задачу возвращения утраченных восточных провинций, прежде всего Парфии и Бактрии. Победив парфян, Антиох III не смог добиться такого же быстрого успеха в Бактрии. Однако после победы сирийцев у р. Арий и двухлетней осады Бактр Евтидем заключил с Антиохом мирное соглашение (206 г. до н. э.), по условиям которого выдал ему всех своих боевых слонов [Polyb., XI, 34, 10].
Некоторую информацию, касающуюся боевых слонов в войсках индо-греческих правителей, которые вели свое происхождение от греко-бактрийских династий, мы можем почерпнуть из индийских письменных источников. Один из памятников буддийской литературы — "Милиндапаньха" ("Разговоры Милинды"), касающийся правления знаменитого индо-греческого царя Менандра I (середина — вторая половина II в. до н. э.), сообщает, что войско этого монарха состояло из четырех частей: пехота, конница, колесницы и боевые слоны[158]. Таким образом, традиция использования боевых слонов в греко-бактрийских войсках и других эллинистических армиях сохранилась и, по-видимому, упрочилась у индо-греческих монархов, что вполне объяснимо, поскольку их владения располагались в регионе, где обитали огромные животные.
Фалар из Эрмитажа с изображением слона (прорисовка) (Щукин М. Б. "Сарматские" серебряные фалары: "Греко-Бактрийский стиль" или "стиль Малибу" // Евразия сквозь века. СПб., 2001. С. 82)
Дополнительные сведения, касающиеся боевых слонов в Греко-Бактрии, нам могут дать предметы материальной культуры, найденные археологами на территории этого государства или хранящиеся в различных коллекциях. Наиболее примечательный памятник, который представляет в этом отношении для нас интерес, — конечно же, два фалара из собрания Эрмитажа (см. вкл., рис. 24–29). Можно согласиться с мнением М. Б. Щукина, что данные находки отличаются своей "эллинизованностью"[159]. К образцам греко-бактрийского искусства их причислила еще К. В. Тревер[160]. Фалары относятся к коллекции петровского времени и были найдены ок. 1725 г. До 1727 г. эти находки хранились в Летнем дворце Петра I, а затем — в Кунсткамере Академии наук. В 1859 г. они были отданы на хранение в Эрмитаж.
Фалары сделаны из серебряного тонкого листа, само изображение вычеканено. Рассматриваемые находки имеют диаметр 24,7 см и вес 634,5 г.[161] Изображения на фаларах практически идентичны и различаются лишь тем, что одно является зеркальным отражением другого. Поэтому в дальнейшем для удобства мы будем давать описание только одного фалара.
В передаточной описи Кунсткамеры № 135 фалар обозначен как "щит, на котором изображен слон", находившийся среди вещей, обнаруженных "частью около Астрахани и в стране между Камою и Волгою, частью вырытых из татарских могил в Сибири"
