Боевые слоны в античности и раннем средневековье - [27]
Бронзовая монета Александра I Баласа (Сузы)
На аверсе изображение царя; на реверсе — слон, на котором сидит корнак (Le Rider G. Suse sous les Seleucides et les Parthes. Les Trouvailles Monetaires et L’Histoire de la Ville. Paris, 1967. Pl. IXVII, № 27–28)
В египетской армии, так же как и в сирийской, всегда содержали боевых слонов. Уже Птолемей Лаг обладал некоторым количеством этих животных[137]. Отлов и доставка в Александрию слонов стали одной из главных забот первых Лагидов. "Можно сказать без преувеличения, что вся африканская политика Птолемея I и его сына была подчинена добыче слонов"[138]. Чтобы организовать поставки этих зверей в свою армию, Птолемей II Филадельф (282–246 гг. до н. э.) предпринял исследование отдаленных областей Африки. По его приказу во внутренних районах континента были основаны египетские колонии, которые должны были заниматься отловом слонов[139]. Значительное число судов под руководством Аристона, Сатира, Тимосфена было отправлено вдоль берегов Аравийского залива. Целью этих мероприятий было исследование местности для колонизации, знакомство с туземцами и выяснение вопроса о месте обитания гигантских животных[140]. Сатир стал основателем первой птолемеевской колонии на Красном море. Он назвал ее Филотера, в честь сестры царя. Тимосфен описал другие области африканского побережья и отправил эти сведения царю [Strab., XVI, 4, 5; Pompon. Mela, III, 8; Agatharchid., NH, Plin., VI, 33]. Целью второй экспедиции было основание колонии для приобретения слонов и их переправки в Александрию. Ее возглавил Эвмед, опытный и смелый мореплаватель. От порта Арсиноя (Суэц) он отправился на юг, к берегам, наиболее близким от мест обитания этих животных. Им была заложена колония Птолемея Эпитера (Птолемея Охотничья) вблизи озера Монолей. Возведя укрепления и устроив порт, Эвмед начал переговоры с местным населением о службе в качестве проводников.
Птолемей I Сотер (305–383 гг. до н. э.). Мраморный бюст
Птолемей II и его сестра Арсиноя. Изображение на камее
Птолемей II и Арсиноя. Изображение на монете
Птолемей III.Изображение на монете
На юге Египта Птолемеем II была заложена колония Саба, а на мысе Дире был основан город Береника Эпидира. Агатархид, Страбон и Плиний упоминают об этих поселениях, располагавшихся в непосредственной близости от внутренних областей Африканского континента, где отлавливались и временно содержались слоны. Цепь приморских городков протянулась до Филотеры и Миос-Гормоса и служила транзитными базами между морем и приморскими областями Эфиопии. От Верхнего Египта через пустыню к берегам Красного моря были проложены две дороги. Один путь заканчивался у порта Миос-Гормос, а другой — у порта Береника.
Именно греки первыми научились приручать и дрессировать африканских слонов. Отловленных в глубинах Африки животных доставляли в Александрию на больших беспалубных кораблях, получивших название "слоноперевозчики"[141].
За свое долгое царствование Птолемей II смог собрать 400 четвероногих гигантов[142]. Обладая значительным войском и большим числом боевых слонов, преемник Птолемея II Птолемей III Эвергет (246–222 гг. до н. э.) добился успеха в войне против Селевка Каллиника. Во время III Сирийской войны египетские войска даже захватил столицу Селевкидов Антиохию на Оронте, покорили всю Финикию и Сирию и вторглись на север Месопотамии. Лагиду досталась богатая добыча, в том числе значительное количество индийских слонов, которые пополнили стойла в Александрии [Hieronym., Dan. II; Diod. III, 18; 41].
Карта Египта, Эфиопии и Аравии в Ш-П вв до и. э.
Карта Африки, исследованной Птолемеями
Птолемей Эвергет продолжил создавать поселения в Африке. Согласно Диодору, по его приказу полководец Симмий посетил эфиопские приморские города и проинспектировал процесс отлова слонов. Египетский царь лично возглавил экспедицию во внутренние районы континента и распространил свое влияние до самых отдаленных уголков Эфиопии[143]. При Птолемее Эвергете отлов этих животных стал производиться в еще более широких масштабах. Возможно, со времени его правления их стали доставлять в Александрию по суше, что было менее опасно и менее дорого, чем по морю.
Птолемей IV Филопатор (222–205 гг. до н. э.), наследник Птолемея III, имел в своем войске 500 слонов, однако только 73 из них, вероятно, наиболее сильные и хорошо подготовленные, принимали участие в битве при Рафии[144]. Этот царь хотел использовать гигантских четвероногих в качестве палачей непокорных иудеев. Для этого он "призвал Ермона, заведывавшего слонами, и приказал на следующий день всех слонов, числом пятьсот, накормить ладаном в возможно больших приемах и вдоволь напоить цельным вином, и когда они рассвирепеют от данного им в изобилии питья, вывести их на иудеев, обреченных встретить смерть" [Maccab., III, 5, 1].
Несколько раз Ермон выполнял полученный от Птолемея приказ, но каждый раз царь не решался начинать расправу. И все же роковой день настал. "А начальствующий над слонами, приведя зверей, можно сказать, в бешеное состояние благоуханным питьем вина, приправленного ладаном, вооружил их страшными орудиями, и рано утром, когда уже бесчисленные толпы стремились из города на конское ристалище, пришел он во дворец и напомнил царю о том, что предлежало исполнить. Царь же, полный сильного гнева, с нечестивым замыслом, вышел целым походом со зверями, желая в жестокости сердца видеть собственными глазами плачевную и бедственную гибель упомянутых людей. Когда иудеи увидели пыль, поднимавшуюся от слонов, выходивших из ворот, и следовавшего с ними вооруженного войска, и также от множества народа, и услышали сильно раздававшиеся клики, то подумали, что настала последняя минута их жизни и конец их несчастнейшего ожидания" [Maccab., III, 5, 30–32]. Когда царь со слонами и войском пришел на ристалище, где должна была начаться экзекуция, за обреченных на смерть вступились небесные силы. "Тогда слоны обратились на сопровождавшие их вооруженные войска, попирали их и убивали. Гнев царя превратился в жалость и слезы о том, что пред тем он ухищрялся исполнить". Птолемей вынужден был помиловать иудеев и даже устроить им пиршество [Maccab., III, 6, 15–36]
