Боевые потери - [9]

У меня заныло сердце. Именно так всё и выглядело два десятилетия назад, когда они ещё только поступали на службу, молодые, полные сил и рвения. До того, как началась война. До того, как начался кошмар.

— Дайте мне попробовать… попытаться предоставить им шанс, — произнёс я.

— Грегор! — прошипел Мидас.

— Дайте мне попытаться, ради их спасения. Прикройте меня.

Я скользнул в зал, опустив оружие вдоль тела, и присоединился к хору.

Один за другим голоса умолкали, а склонённые головы поворачивались ко мне. В дальнем конце возле жёлтого алтарного знака стояли, уставившись на меня, Люнд, Трэвес и ещё один, незнакомый мне бородач.

Не обращая внимания на умолкшие голоса, я допел гимн.

— Всё завершилось, — сказал я. — Война окончена, и вы исполнили свой долг. Вы сделали даже много больше того, что от вас требовала присяга.

Молчание.

— Я инквизитор Грегор Эйзенхорн. И я здесь, чтобы освободить вас. Осторожная война против гнили Хаоса, которую вы втайне вели на Урбитане, завершена. Теперь в дело вступает Инквизиция. Вы можете отдохнуть.

Двое или трое склонившихся ветеранов заплакали.

— Ты лжёшь, — произнесла Люнд, выходя вперёд.

— Не лгу. Сдайте ваше оружие, и я обещаю, что с вами обойдутся по справедливости и со всем уважением.

— Мы… мы получим медали? — дрожащим голосом спросил бородатый человек.

— С вами вечно пребудет благодарность Императора.

Всё больше людей плакало. Из страха, отчаяния или явного облегчения.

— Не верьте ему! — сказал Трэвес. — Это очередной трюк!

— Я видела тебя в своём баре, — сказала Люнд, делая ещё один шаг вперёд. — Ты вынюхивал.

Её голос был пустым, отстранённым.

— А я видел тебя на крыше кожевенного завода, Омин Люнд. Ты всё ещё метко стреляешь, несмотря на искусственную руку.

Она с некоторым стыдом посмотрела на свой протез.

— Мы получим медали? — с надеждой повторил бородач. Трэвес обернулся к нему:

— Спейк, ты кретин, конечно же нет! Он пришёл, чтобы убить нас!

— Нет, я… — начал было я.

— Я хочу медаль! — неожиданно закричал Спейк, плавно и стремительно срывая с пояса лазерный пистолет, как может только опытный солдат.

Выбора у меня не оставалось.

Его выстрел пропорол наплечник моего плаща. А мой болт взорвался в голове Спейка, окропив кровью ржавого металлического орла на стене.

Началось сущее светопреставление.

Ветераны вскочили на ноги, открывая бешеную пальбу и рассредоточиваясь.

Я бросился на пол, и пули изрешетили гипсовую стену у меня за спиной. В какой-то момент Мидас и Фишиг бросились внутрь, стреляя навскидку. Трое или четверо ветеранов рухнули, скошенные бесшумными иглами, и ещё шестеро закувыркались, когда их разорвали на части выстрелы из дробовика.

Трэвес побежал вдоль рядов скамеек, стреляя в меня из своего старого армейского лазгана. Я откатился в сторону и выстрелил в ответ, но мой заряд ушёл в сторону. Лицо Кватера исказилось, когда его прошили иглы, и бывший гвардеец сложился пополам.

Внутрь ворвались Уорекс и её отряды огневой поддержки. Пламя из опрокинутых химических светильников взметнулось по стене.

Я поднялся на ноги и был отброшен назад лазерным импульсом, оторвавшим мне левую руку.

Падая, я увидел Люнд, с трудом управляющуюся с нерасточенным курком лазгана Трэвеса.

Мой болт ударил в Омин Люнд с такой силой, что её пронесло над скамьями и ударило о стену. Её тело сорвало со стены имперскую аквилу.

Ни один ветеран не вышел из стен ратуши живым. Стрельба продолжалась в течение двух часов. Пятеро арбитров Уорекс погибли, застреленные бывшими бойцами Девятого Саметерского полка. Ветераны стояли до последней капли крови. Лучшего о гвардейцах и не скажешь.

Это дело ввергло меня в уныние и задумчивость. Я посвятил всю свою жизнь служению Империуму, защите его от многочисленных врагов, как внешних, так и внутренних.

Но не против его же служителей! Гвардейцы оставались верны и честны по отношению к нему. Как бы они ни заблуждались, они всё же шли по пути, освящённому именем Императора.

Люнд стоила мне руки. Рука за руку. На Саметере мне изготовили протез. Я никогда не пользовался им. В течение двух лет я проходил с опалённым обрубком. Потом хирурги на Мессине, наконец, имплантировали мне полностью функционирующую конечность.

Но мне кажется, это было слишком малой ценой за случившееся.

Я никогда больше не возвращался на Саметер. И по сей день там находят спрятанные тела. Тела столь многих, погибших во имя Императора.