Боевые будни штаба - [47]

В разгар боев, когда наше продвижение замедлилось, в дивизию приехал командарм генерал В. А. Хоменко, с ним прибыл и командир корпуса генерал И. А. Рубанюк. Заслушали доклады об обстановке и состоянии частей. Цифры у меня всегда были под рукой, а многие из них помнил. С каждым днем таяли полки.

— Если с таким напряжением провоюем еще несколько дней, то совсем мало останется в ротах людей, — доложил я.

— Что же, по-вашему, прекратить атаки? — переспросил командующий. — Сидеть сложа руки и ждать, когда фашисты побегут? Не дождетесь. Вроде все берегут людей, а один командующий этого не хочет. Поймите, приказ никто не отменяет, и я не отменю.

На минуту в землянке повисла тяжелая тишина. Полковник С. И. Дунаев доложил решение на завтрашний день, в котором предусматривалось сужение полкам участков прорыва, выделение специально подготовленных подразделений для обхода опорных пунктов, выдвижение части пушечной артиллерии для стрельбы прямой наводкой.

— Вы уверены, что задача будет выполнена? — спросил его командующий.

— Не уверен. Мало снарядов и мин. Огневые точки не сумеем подавить. — Последние слова командир произнес совсем тихо, вроде расписался в своем бессилии.

— У начальника штаба такое же мнение? — переспросил генерал И. А. Рубанюк.

У нас с командиром обычно не было разногласия в решении основных вопросов. Тяжелые бои за последние дни убедительно показали, что для успешного развития прорыва обороны требовалось накопить боеприпасы, произвести перегруппировку и дать время на тщательную организацию наступления. Командир корпуса, видимо, не ждал других выводов.

Командарм взял в руки ведомость боевого и численного состава дивизии, изучил справку о наличии боеприпасов, бегло взглянул на таблицу соотношения сил и средств. Может быть, он и не обратил внимания, но в таблице приводился также расчет соотношения огневых возможностей сторон. Много времени потратили мы с командующим артиллерией, чтобы определить эти возможности, привести их к единым показателям, которые позволяли уже установить их соотношение. Факты убеждали, что разумнее всего дать время, чтобы подготовиться к новым атакам.

Ночью позвонил командир корпуса, передал распоряжение закрепиться на занимаемом рубеже, два дня отвести на подготовку к бою. Мы с командиром дивизии уточнили решение и определили объем мероприятий, которые нужно провести за это время. Было уже два часа ночи. Штаб приступил к разработке планов и распоряжений. Совсем близко ухали взрывы, взлетали осветительные ракеты, слышалось тарахтенье пулеметов. Чтобы не терять времени, на КП были вызваны начальники штабов полков. Они нанесли на свои рабочие карты уточненные задачи, записали основные мероприятия, которые надо провести незамедлительно.

Наступал рассвет. Штаб завершил разработку документов. Заглянул ко мне в землянку начальник штаба артиллерии майор П. П. Николаев. С ним предстояло согласовать ряд вопросов. Есть офицеры, с которыми легко решались любые сложные дела. Они с ходу улавливали их существо и, поняв, становились союзниками, шли в ногу, стараясь найти лучшие пути для устранения возникших трудностей. Таков был и П. П. Николаев. За полчаса мы с ним согласовали все вопросы. При выходе из землянки я пропустил его вперед… Снаряд разорвался в одном метре от него, ткнувшись в комья нарытой земли. Меня только сильно качнуло назад взрывной волной. Его я подхватил на руки. В сознание он так и не пришел. До чего же нелепо обрывается жизнь на войне! Был человек — и нет его. Потеря боевого товарища всегда отдавалась болью.

После короткой паузы части перешли в наступление и значительно продвинулись в глубину обороны противника. Но вскоре опять снизился темп. Объяснять это недостатком снарядов было уже нельзя. Все признавали, что их не хватало, однако и в этих условиях требовалось обеспечивать наращивание темпов.

Все, что в какой-то мере могло содействовать повышению боеспособности частей, не оставалось незамеченным штабом. Приходилось сокращать количество людей в спецподразделениях, чтобы пополнить роты.

При недостатке людей в ротах с особой остротой встала проблема не допустить оттока из дивизии раненых, которые могли в короткие сроки восстановить свое здоровье. Командир медсанбата капитан И. Е. Плющев с пониманием воспринял такое предложение. Дивизионный врач майор М. И. Семенов заверил, что медики сделают все возможное, чтобы решить эту задачу. Но в условиях большого потока раненых ограничивались возможности по выделению врачей для обслуживания выздоравливающих, создания для них условий по типу госпитальных.

Порадовали артиллеристы 245-го артполка, они сами предложили свою помощь. Была создана штурмовая группа. Не по приказу, а по зову своего сердца встали они в строй пехоты. Добровольцы — это люди большого долга, высокой солдатской чести. Сами понимали: надо помочь. Конечно, артиллеристы не внесли коренного перелома в развитие боевых действий, но сам факт включения их в боевой порядок стрелковых подразделений по-своему знаменателен и похвален. Начальник штаба полка капитан М. П. Фурсов не удержался, с гордостью сказал: