Боевой шлюп «Арго» - [2]

Филин фыркнул и поднял руки кверху:

— Сдаюсь. Мак, защитник униженных и обездоленных. Ты всегда был так добродетелен или только с тех пор, как тебя послала Навсикая?

В сердце кольнуло, как и всякий раз, когда я слышал имя феакийки. Развернувшись, я был уже на полном ходу и в боевом угаре, когда между нами вклинился Жбан.

— Ну, подеритесь еще, подеритесь, — пропыхтел он, изо всех сил отпихивая меня от Филина, — мало нам неприятностей.

Я оттолкнул Жбана и вернулся к поручням.

— Лень руки об тебя пачкать.

Филин довольно захихикал, и к нему тут же присоединился Рыбий Царь. Этот всегда был готов посмеяться.

Тарахтел мотор, воняло соляркой, за бортом плескалось чернильное море, квохтал и попукивал от смеха Царь. Обычная ночь обычного дня.

1. Навсикая

«В спальню прекрасной постройки она поднялася, в которой

Дева спала, на бессмертных похожая ростом и видом,

Милая дочь Алкиноя, феаков царя, Навсикая».

— Эй, ты, который голый! Вылазь из кустов, пока яйца не отстрелили.

Я лениво поднял голову. Забота о ровном загаре — дело нужное. Пока остальные драили палубу, я на правах капитана улизнул и теперь лежал на мягком прибрежном песочке, принимая солнечную ванну. Так что в кустах ракитника прятался отнюдь не я, а девчонка лет семнадцати. На ней был застиранный до белизны купальник, а в руках она держала помповое ружье. Вид был настолько идиотский, что я не удержался и захихикал, совсем как наш глупый Царь.

— Чего ты ржешь?

Девушка нахмурила тонкие выгоревшие брови. Глаза у нее были васильковые, морские.

— Это, между прочим, территория амазонок. И голым мужикам тут делать нечего, так что проваливай на свою лодку.

Я сел, поджав для приличия колени.

— Во-первых, территория амазонок во Фракии. Во-вторых, амазонки себе правую грудь отрезают, а у тебя вроде обе на месте. В-третьих, не лодка, а боевой шлюп. «Арго».

— Ой, я не могу. Боевой шлюп! — девчонка фыркнула, и ружье при этом непредусмотрительно задралось.

В ту же секунду я был на ногах, а еще через секунду девчонка валялась на песке, а я возвышался над ней, — ружье и прочее. Увидев прочее, амазонка неожиданно покраснела — от ушей до белой полоски кожи над трусиками.

— Хоть бы штаны надел, — слабо барахтнулась она.

— А зачем? — резонно возразил я, отбрасывая ружье и опускаясь ниже.

* * *

С мужиками у них тут действительно была напряженка. Не считая отца белобрысой, Алкиноя — а тот, как и все старшие, был малость не в себе — в поселке оказалось трое мужчин, включая одноногого конюха и сопливого пацана лет десяти. Третий был примерно нашим ровесником, но такого зашуганного парня я еще не видел. Похоже, воинственные девы поселка делили его поровну — поэтому, обнаружив ввалившуюся на площадь компанию из четырех бравых моряков, он вздохнул с явным облегчением.

Жбан сразу умчался за стайкой нимфеток, и вскоре из-за сарая послышалось его боевое хрюканье. Рыбий Царь, равнодушный к женщинам, позволил увести себя в дом какой-то материнского вида тетке. Мудрый Филин, подмигнув томившимся красоткам, отправился допрашивать Алкиноя. Знание — прежде всего. А я остался на площади. С Навсикаей.

— …нет, твоего отца здесь не было. А он что, серьезно поплыл за руном?

Я пожал плечами. Если честно, я не знал, вправду ли поверил отец слепому прорицателю, или просто сбежал от тоски.

Мы сидели за домом Алкиноя. На земле были расстелены овечьи шкуры, наверное, для просушки. Над шкурами кружились мухи. Я бы не назвал обстановку подходящей для романтических свиданий, но идти со мной в камыши Навси наотрез отказалась.

— Он ведь был еще пацаном, когда к нам явился Гомер. Представляешь, что это такое — тебе не стукнуло и тринадцати, а ты узнаешь, что из-за тебя рухнул мир. Дедуня к тому времени уже малость поехал крышей, но отец знал, что тот остался из-за него. Из-за него и из-за бабушки. Наверное, старик был когда-то хорошим хозяином. Сад растил…

Сейчас оливы в саду были узловаты, как пальцы деда. Узловаты, стары, кора на них растрескалась. А ведь, говорят, живут эти деревья по тысяче лет. И их съело взбунтовавшееся время…

— А потом Гомер рассказал о пророчестве Кассандры. Что тому, кто найдет руно, суждено спасти мир. И отец поверил.

— Но ведь Кассандра была безумна?

— А кто сейчас не безумен? Может, она единственная оказалась нормальной в свихнувшемся мире. Гомер ее разыскивал. Мне он ничего не говорил, но я догадался. Думаю, он и руно пытался найти — так и ослеп. Он уже ничего не видел, когда пришел к нам. Но руки у него крепкие, впору борцу или воину, а не кифареду.

Я невольно потер ухо, до сих пор помнившее жесткие, с мозолями на подушечках, пальцы певца.

Навси сморщила прелестный носик и недоверчиво покачала головой:

— Сказки. Ну как все это, — она обвела рукой просевшие крыши поселка, мух, тощий кустарник и далекие горы, над которыми курился подозрительный зеленый дым, — как все могло случиться из-за того, что один человек отказался поехать в Трою?

Я снова пожал плечами.

— Гомер мне объяснял. Я как-то не очень въехал, если честно, меня всегда больше интересовали приключения. Ну, в общем, что-то типа того, что есть закон равновесия. Если бы дед поехал и придумал этого гребаного коня, греки ворвались бы в Трою и победили. А так они чуть ли не пятнадцать лет мудохались, ни туда, ни сюда. Наконец богам это надоело, они тоже полезли воевать, перестали следить за Тартаром — ну оттуда и выбрался Кронос с титанами, и все пошло наперекосяк.