Боевой джинн - [43]
Под высоким сводом ангара вспыхнул яркий свет. По бетонному полу зацокали каблуки. Вдоль рядов клетей шествовала группа людей, облаченных в темные балахоны, во главе с высоким статным брюнетом в черной мантии. Женщина страшно завыла и метнулась в дальний угол камеры.
– Заткнись, ведьма! – гаркнул мужской голос. Ольга вздрогнула. Голос принадлежал рыжебородому.
– Проклинаю вас! Выродки! Проклинаю!
– Утихомирьте ее, Петр, – сказал брюнет. Его голос был мягким и бархатным, диссонируя с происходящим и окружающим пространством. – Она меня утомляет.
– Будет исполнено, Магистр! – рыжебородый заскочил в клеть и приложил женщину прикладом. Та благоразумно утихла, но Петр нанес ей еще несколько ударов ногами.
– Достаточно, – брюнет скривил красиво очерченные, порочные губы и подошел к клетке с Ольгой. Слышался тонкий, едва уловимый букет дорогого парфюма. Несколько мгновений Магистр пристально рассматривал ее сквозь прутья решетки. Взгляд его был цепким, холодным и немигающим. Ольга чувствовала себя мышью, пойманной змеей. Она поежилась и обняла себя за плечи.
– Это и есть Вечная? – разочарованно спросил брюнет.
Вечная… Ольгу так называли со школы, когда выяснилось, что ее мать жива. Остальных детей последняя война сделала сиротами. Их родителей уничтожили термоядерные бомбы, роботы, взятые на вооружение сторонами конфликта, и вспышка инфекции. Так утверждала история.
Инфекция была бешенством. Обычным некогда бешенством, возбудитель которого мутировал на Пустошах – искусственном ландшафте, созданном ядерной войной. Благословив апокалипсис, творец наслал на перепаханную ракетным плугом землю зомбоход. Он наверняка был фанатом хоррора.
Инфицированные лавинами накатывали на укрепления, бросались на крупнокалиберные пулеметы, гибли тысячами, но продолжали заражать других – через укусы, царапины, брызги крови или слюну. До сих пор неизвестно, почему они не трогали детей младше тринадцати лет. Сегодня пораженные не брезгуют даже крысами. Быть может, в силу божественной доброты Создатель в последний момент сжалился. Но Ольга предполагала, что верховное божество имело конкретный план, особое место в котором отводилось Вечным – взрослым, пережившим катастрофу.
По каким критериям создатель составлял список избранных, не ясно. Проекты творца неисповедимы. Божественное сито прошло всего около тысячи взрослых. Среди выживших были учителя и дворники, врачи и военные, инженеры и сантехники. Объединяло людей самых разных профессий и убеждений одно: вирус их не убил, а наградил совершенной регенерацией, значительно продлив жизнь. В теории – до бесконечности. На практике проверить этого никто не мог. Прямые контакты с Вечными были строго воспрещены, и местонахождение их держалось в тайне.
Перепоручив жалкие остатки человечества под их контроль, творец удалился привычно наблюдать за происходящим со стороны. Вечным пришлось взять на себя миссию воспитателей, наставников, последней инстанции. Роботы, перепрограммированные ими, искали малышей и собирали в автоматизированных интернатах, где нянчили, кормили, пестовали. Компьютерные базы данных и дистанционное обучение позволяли взрастить многопрофильных специалистов, число спасенных – заселить город и предместья.
Дети подросли, а Вечные остались. Они держали воспитанников под неощутимым, но неусыпным присмотром. Наставникам безгранично верили и безумно завидовали. Ведь нет ничего желанней вечной жизни. И, видимо, это заставило Вечную внушить дочери, что необходимо скрывать их контакты.
Чтобы не пугать дочь, женщина пряталась за черным экраном. Ольга не представляла, как изменилась мать, но голос ее остался прежним. Он был ласковым и журящим, нежным и требовательным. Взрослея, Ольга все сильней чувствовала, как растет в нем тоска и печаль, пока однажды контакт не оборвался.
Девочка ощущала себя преданной: мать, не объясняя причин, отреклась от нее. Почему, Ольга не знала, но каждый год на день рождения она находила под подушкой новую игрушку. Мать словно напоминала о том, что жива и помнит о дочери. Ольга бережно хранила подарки – все до единого.
Пристальное нарочитое внимание сверстников давило на девочку тяжким бременем. Ольга сменила несколько школ, чтобы скрыть свое происхождение. Впрочем, для кого-то родственная связь с инфицированной не была секретом.
– Жалкое зрелище, – сказал брюнет, не отводя глаз от Ольги.
– Помяли немного при захвате, – развел руками Петр.
– Лжет! – прокричала соседка Ольги. – Ее доставили целехонькой. Я видела!
– Молчать! – рявкнул Петр.
– А ты ударь меня еще раз, козел! – глаза женщины горели ненавистью. – Насильничать ты горазд!
– Ах ты курва! – Петр, изобразив порыв негодования, рванулся к ее клети, но был остановлен по знаку Магистра.
– Все не умеришь похоть, Петр? – участливо спросил брюнет. Петр съежился.
– Виноват, Магистр.
Брюнет вальяжно повернулся к сопровождавшим.
– Ему доверили охрану, а он решил, что здесь гарем. Но знает ли он, кто служил в гаремах?
Петр ссутулился и отрицательно затряс бородкой.
– В гаремах, стадо мое, служили евнухи, – назидательно сказал Магистр сопровождавшим. – Может, нам его оскопить?
«Белый механик». Повесть. Легенды часто основаны на реальных событиях, а реальность – на легендах. Повесть «Белый механик» – коктейль из киберпанка, космического ужастика и детектива. Симеон-Тимофей, беженец с колониального корабля, зарабатывает на жизнь специфичными услугами – защитой и улучшением репутации. Однако на сей раз перед ним поставлена особая задача. Специалисту по репутации необходимо выяснить, куда исчез экипаж транспорта Вест-Ник. Судно перевозило партию невольников, захваченных в одном из дальних поселений.
Коммерческий транспорт "Олимп" выходит из прыжка в системе бозонной звезды. Людям предстоит колонизировать новую планету. Помочь в этом призван Харон, готовый принести себя в жертву и превратиться в одно из составляющих экзотической системы.
Шестнадцать лет назад я написал книгу «Феномен Ататюрка». Книга была небольшая — всего шестнадцать печатных листов. Это объяснялось тем, что мне по крупицам приходилось собирать материалы. Это была вообще первая книга об Ататюрке в России, поскольку писать о нем правду было нельзя. За эти годы появилось множество новых материалов как о жизни самого Ататюрка, так и об истории того времени. И не только того, поскольку именно сейчас в Турции развернулась новая борьба между наследием Энвера и Ататюрка. Что и не удивительно. Непримиримые противники при жизни, они не закончили свой принципиальный спор и после смерти. В новой версии жизни Ататюрка я попытался более полно показать его как исторического деятеля, которого по праву признали «Человеком XX века». Я постарался привести как можно больше интересных фактов не только из жизни самого Ататюрка, но и из османской и новейшей турецкой истории. Так, Читатель с интересом узнает, как сложно строились отношения между Анкарой и Москвой. Мне было интересно не только рассказать более подробно о жизни Ататюрка, но и попытаться осмыслить его появление на политической сцене в столь необходимый для его страны период с философского взгляда на Историю.
Юмор и реальные истории из жизни. В публикации бережно сохранены особенности авторской орфографии, пунктуации и лексикона.
«Все системы функционируют нормально. Содержание кислорода в норме. Скучно. Пиво из тюбиков осточертело».
Размышления о тахионной природе воображения, протоколах дальней космической связи и различных, зачастую непредсказуемых формах, которые может принимать человеческое общение.
Книга включает в себя две монографии: «Христианство и социальный идеал (философия, право и социология индустриальной культуры)» и «Философия русской государственности», в которых излагаются основополагающие политические и правовые идеи западной культуры, а также противостоящие им основные начала православной политической мысли, как они раскрылись в истории нашего Отечества. Помимо этого, во второй части книги содержатся работы по церковной и политической публицистике, в которых раскрываются такие дискуссионные и актуальные темы, как имперская форма бытия государства, доктрина «Москва – Третий Рим» («Анти-Рим»), а также причины и следствия церковного раскола, возникшего между Константинопольской и Русской церквами в минувшие годы.
Небольшая пародия на жанр иронического детектива с элементами ненаучной фантастики. Поскольку полноценный роман я вряд ли потяну, то решил ограничиться небольшими вырезками. Как обычно жуткий бред:)