Боевая подготовка и боевые действия артиллерии - [11]

Обучение царской русской армии, как и армий прочих государств, велось в духе, решительных наступательных действий, поддержанных, но не подготовленных огнем.

Нет сомнений, что «наилучшим способом достижения цели служат действия наступательные»[20] и что необходимо всемерно развивать в армии инициативу и активность. Но при этом не следовало закрывать глаза на неизбежность огромных потерь атакующего от огня обороны, столь могущественного в условиях современной техники.

Проводя доктрину решительного наступления, необходимо было дать армии и соответствующие боевые средства, чтобы не только поддержать атаку огнем, но и обеспечить ее, уничтожив артиллерийским огнем силу обороны.

В Полевом уставе и в «Наставлении для действия полевой артиллерии в бою» 1912 г., а также в указаниях офицерской артиллерийской школы проводилась мысль, что артиллерия должна облегчить наступление пехоте (устав), проложить ей путь (наставление), содействовать пехоте и обеспечить ей движение вперед (указания школы). Словом, от артиллерии требовали только поддержки, а не подготовки атаки.

Русские артиллеристы представляли себе поддержку атаки так: артиллерийский огонь должен загнать обороняющегося за закрытия и тем дать возможность атакующей пехоте безопасно продвигаться вперед, пока укрывшаяся пехота противника не может стрелять. При этом рассчитывали, что противник, прятавшийся во время артиллерийского обстрела, подавленный морально и отчасти материально, едва ли будет в состоянии приподняться из-за закрытия и отбить атаку ружейным и пулеметным огнем, когда пехота, подойдя к нему на 200–300 шагов, останется без прикрытия и поддержки своей артиллерии, вынужденной во избежание поражения своих перенести огонь на тылы противника, на его резервы и пр. Расчеты эти далеко не подтвердились даже в маневренный период мировой войны и оказались совершенно ошибочными для позиционной войны.

Исходили из того, что война будет исключительно маневренной, как будто только и думали, что придется атаковать неприятеля, который сам будет обязательно наступать, будет в постоянном движении и никогда не прибегнет, хотя бы и временно, к закрытиям.

Правда, при обучении наступательному бою русской артиллерии ставились, между прочим, и такие задачи, как: а) «уничтожить» неприятельскую пехоту, — но здесь же с оговоркой, выражающей сомнение в возможности уничтожения, — «или во всяком случае заставить обороняющуюся пехоту приткнуться к земле»…; б) «разрушать сооружения, которые, защищая противника, преграждают наше наступление»[21], а в Полевом уставе 1912 г. упоминалось, что для исполнения этих задач «выгодно применять» гаубичные и полевые тяжелые батареи[22].

По французскому уставу (§ 98) предполагалось, что «артиллерия будет уничтожать все, что мешает успешному продвижению пехоты». Но было непростительной иллюзией обольщать себя надеждой, в особенности для французов, не имевших ни полевых гаубиц, ни полевой тяжелой артиллерии, что 75-мм или 76-мм полевыми пушками возможно уничтожить укрывшуюся пехоту или разрушить сооружения, хотя бы полевые окопы самой слабой профили.

В самом начале мировой войны пехота потребовала от артиллерии не только поддержки, но и предварительной подготовки атаки, подготовки длительной, истощающей и могущественной, для выполнения которой необходимы были не только полевые пушки и гаубицы, на и мощные гаубицы возможно большего калибра.

Стрельба русской артиллерии перед мировой войной основывалась на пристрелке пробными выстрелами, дающей возможность путем наблюдения мест разрывов снарядов пристреляться или «захватить цель в вилку», т. е. определить данные для стрельбы (прицел, трубку, угломер), обеспечивающие поражение цели. Методы пристрелки по измеренным отклонениям тогда еще не были разработаны. Подготовка исходных данных для первого выстрела производилась упрощенными способами, и никакой надобности в их уточнении не чувствовалось.

Изданные в 1911 г. официальные Правила стрельбы полевой артиллерии заключали в себе главным образом правила пристрелки и содержали очень мало определенных указаний на методы ведения стрельбы на поражение (см. ч. V).

Не предвидя позиционной войны, русская артиллерия, как французская и германская, не подготавливалась к решению при стрельбе топографических и балистических задач. Впрочем, русской артиллерии некоторые приемы стрельбы, применяемые в позиционной войне, были отчасти известны, так как по инициативе руководителей офицерской артиллерийской школы Гобято и Шихлинского, бывших участников обороны Порт-Артура в русско-японскую войну, школа знакомила свой переменный офицерский состав с техникой стрельбы по укреплениям, пользуясь планом местности, разграфленным на квадраты.

В общем русская полевая артиллерия, подготовленная по Правилам стрельбы издания 1911 г., стреляла во время мировой войны 1914–1918 гг., по отзывам не только своих войск, но и неприятеля, отлично, хотя эти правила не отвечали некоторым требованиям, выдвинутым войной.

Старыми Правилами стрельбы 1911 г. не предусматривались целеуказания по планшету или фотоплану и по панорамическому снимку, не учитывалась ни балистическая, ни топографическая, ни метеорологическая подготовка исходных данных для стрельбы, не предусматривалась пристрелка по измеренным отклонениям с помощью летчика-наблюдателя, звуковых засечек и аэростата, в них не имелось основательно разработанных указаний о переносах огня, об огне на поражение целей и пр.