Боевая машина любви - [42]

Гнорр Лагха был любовником и опорой стареющей княгини, Овель исс Тамай – ее племянницей. Разумеется, флигель, который занимал гнорр, был самым роскошным и располагался в наиболее живописной части дворца – на Буковой Горке.

Вероятность того, что Овель сейчас там, если она вообще в Пиннарине, была весьма высока. Есть такая традиция у варанской знати – сбиваться кучами зимой и рассредоточиваться по виллам летом. Поскольку на улице была, очевидно, зима, Эгином было решено начать со дворца.

Пробраться в резиденцию варанских князей, огороженную каменной стеной в два человеческих роста, никогда не было легкой задачей.

Под стенами расхаживали усиленные караулы с собаками, сад и дорожки освещались так, что даже ночью было светло, как днем.

Единственное, на что рассчитывал Эгин – так это на то, что землетрясение смогло нарушить кое-какие накатанные схемы и проделать в них лазейки для таких как он самоубийц.

Эгин не сомневался в том, что если его поймают, уйти живым ему не удастся ни при каких обстоятельствах.

Он по-прежнему не был вооружен – тот кинжал, что прихватил он из Дома Герольдмейстеров, оружием можно было назвать лишь очень условно.

Подземные толчки разрушили окружающую дворец стену в семнадцати местах. К счастью для Эгина, основные силы караульных сосредоточились именно в точках провала стен, как в местах наиболее вероятных попыток проникновения злоумышленников.

Поэтому Эгин не стал искать легких путей. «Легкие пути на деле – самые трудные», – говаривал когда-то его начальник Норо окс Шин. Будучи человеком черной души, он, однако, смотрел в корень.

Эгину пришлось потратить на поиск благоприятного для проникновения места почти весь вечер.

Наконец он был вознагражден – место было найдено в районе полей для игры в мячи.

Раз в тридцать ударов колокола мимо приглянувшегося Эгину места проходил наряд из трех человек с огромным волкодавом, в котором трудно было не узнать питомца Опоры Безгласых Тварей.

И если караульных бояться было, в общем-то нечего – обычные гвардейцы, то к собаке следовало отнестись со всей бдительностью – эта могла запросто испортить весь план.

Каменные фонари, освещавшие дорожки, ведущие к Буковой Горке, к теплицам, к прудам, были разрушены землетрясением и их, в отличие от тех, что стояли возле самого Дворца еще не успели починить.

Эгин рассчитал, что после того, как он перемахнет через стену, у него будет ровно шесть ударов колокола на то, чтобы добраться до декоративных зарослей тернаунского можжевельника.

У этих зарослей был один, но неоспоримый недостаток – человека, который спрятался в них, не чуяли собаки, или как называли таких в Своде – животные-девять.

«Небось, офицеры Опоры Безгласых Тварей тысячу раз упрашивали Сайлу вырубить весь можжевельник на территории дворца. А Сайла, небось, отвечала им одно и то же: „Эти кусты помнят самого Занга окс Саггора, неужели мне нужно вырубить их из-за каких-то собак!“. А всякое слово, равно как и всякая придурь, Княгини – закон еще более неоспоримый, чем Уложения Свода.

Следующим пунктом на пути его движения к флигелю на Буковой горке было поле для игры в мячи.

По нему Эгину предстояло проползти по-пластунски.

Причем, проползти с той скоростью, какая не снилась молодым офицерам во время испытаний на силу и ловкость перед Первым Посвящением. Поскольку, если он задержится хотя бы на один удар колокола – песики обнаружат его играючи.

По ту сторону поля расположены теплицы. Это – следующее место отдыха перед решительным броском к флигелю гнорра, к которому ведет извилистая и тоже совсем темная тропинка.

Эгин поднял глаза в небо.

Над самым горизонтом появился узкий серп молодой луны.

Это означало, что следует поторапливаться.

4

Песочные часы измеряют время точно – с точностью до песчинки.

Еще точнее это делают водные часы, собранные мастерами из Ита и преподнесенные династии Саггоров двести лет назад – те самые, что стоят в Часовой башне и отмеряют удары пиннаринских колоколов.

Но сознание Эгина измеряло время гораздо точнее Часовой башни. Вдобавок, в его распоряжении было Раздавленное Время.

Эгин благополучно преодолел стену. Единственной его потерей была железная застежка камзола.

Точно отмерив время, когда расстояние до караула с собаками будет максимальным, Эгин спрыгнул со стены, и с невероятной для человека, не владеющего магией Раздавленного Времени скоростью, ринулся к можжевельниковым зарослям.

Собака, кажется, не заметила пока ничего определенного. Отмерив положенный отрезок времени, Эгин бросился на живот и пополз через поле.

Снега в Пиннарине этой зимой еще не было, что вызывало немало пересудов со стороны сведущих в синоптике горожан.

Снега не было, зато замерзшая грязь и взявшиеся ледяной корочкой лужицы обещали не оставить на одежде Эгина живого места.

Но, наконец, и ухабистое поле для игры в мячи оказалось позади. А купол теплицы возвышался уже совсем рядом.

Эгин сжал в кулак все свои силы и, набрав в легкие побольше воздуха, ринулся к цели.

Только скрывшись за стволом четырехсотлетнего можжевелового дерева, Эгин позволил себе отдышаться.

Каков же был его испуг, когда он обнаружил, что по тропинке, ведущей к теплицам со стороны Буковой Горки, движется одинокая женская фигура в белой горностаевой шубе.