Боец тишины - [17]
— Триста шестьдесят секунд — и ты должен пройти! Трое суток на воде — и ты пройдешь!
На этот раз зубами скрипнул я, но после этого молчаливого протеста мне пришлось покорно кивнуть.
— Понял. Трое суток на воде.
Прикурил сигарету. Строгий Степан Петрович посмотрел на меня нахмуренно и покачал головой еще пасмурнее и серьезнее.
— Курить эту … кончай. Прекращай. Сейчас, я с этой … и покончи, сказал. Туши окурок. Дышишь плохо.
— Посмотрел бы я, как бы вы после такого дышали.
— Ты меня, старика, с собой не сравнивай — в твои годы я и не такое мог.
— Могли и делали — разные вещи. Так вы могли или делали, товарищ полковник?
— Прямо тебе скажу — не пошел бы я с тобой в разведку.
— А вы и не пойдете.
— Не дерзи старшему по званию.
— А вам мое звание неизвестно.
— Молод ты такие речи со мной вести.
— А вам и возраст мой неизвестен.
Он покачал головой — на этот раз опечалено. Верно, размышляет над решением Игоря Ивановича поручить ответственное задание именно мне. Степан Петрович призадумался и пожал плечами — не знает он, кто я, где был, что делал… что со мной делали. Он так только — догадывается.
— Не знаю, зарываешься ты, Слава, или просто нервничаешь — только ты не должен идти у этого на поводу. Сосредоточься на проходе и старайся пройти.
Он стукнул меня по плечу, поднимаясь на встречу Игорю Ивановичу, идущему к нам через рощу и сияющему на утреннем солнце генеральскими звездами. Эх, придет время, Игорь Иванович, и на моих погонах генеральские звезды зажгутся! Загорятся на ясном солнышке, слепя глаза людям и нелюдям!
Степан Петрович отдал честь Игорю Ивановичу и рапортовал о своих мучениях со Святославом Соколовым — со мной. Начальник меня в наших секретных частях частенько Славой зовет — Святославом или Ярославом… только бы Слава в конце получалось. Не причуда у него такая — просто, путаницы так меньше. Вроде с ним в моем лице связь многие люди имеют, а всех в итоге одним именем назвать можно. Вот он и называет всего меня одним именем.
Игорь Иванович в последнее время не высыпается, и вид у него помятый, несмотря на безупречно выглаженный китель и выстиранную до свечения белую рубашку. Он наклонил голову, приветствуя меня издали. Я ответил ему таким же коротким кивком.
— Соколов, время?! На этом, на третьем, этапе?!
— Триста семьдесят пять!
Начальник подошел, подпер рукой подбородок и начал напряженно просматривать в голове варианты.
— В каком месте останавливаешься?
— Ясно, в каком. В коробе. В проводке путаюсь.
— Пошли, Соколов… Скажу тебе…
Отошли в сторону. Игорь Иванович пнул шишку и присел на корточки перед хвойным муравейником, вдумчиво ковыряя его подобранной веткой. Сел рядом с ним, невзирая на поднятую им муравьиную армию, — прямо на настил колючей хвои. Прикурил еще одну. Он отмахнулся от дыма и кинул атакованную палку на землю.
— Слава, остановишься хоть на секунду — тебя будет ждать примерно такая реакция.
С неохотой потушил сигарету и стал рассматривать насекомых, среагировавших на вторжение крайне слаженно и агрессивно.
— Наглядно.
— Не сопротивляйся Снегиреву. Старайся, Слава. Изо всех сил.
— Понял. Пусть хоть шкуру спустит. Я справлюсь, Игорь Иванович.
Поднял палку, насадил на нее березовый лист и воткнул в муравейник подобно победоносному знамени.
— Снегирев — человек старой закалки. Он считает, что ты ему противишься всеми силами. А я считаю, что ты над ним просто насмехаешься.
— Нет, что вы.
— Слава, ты ведь смеешься над ним. Ты и мне в глаза молча смеешься. Я все вижу.
— Виноват. Веселый я, Игорь Иванович.
— Я понимаю… На войне у всех нас в груди не сердце стучит, а часы тикают. А в голове все другие думы одна сопровождает все время — о смерти, подстерегающей за углом или засевшей в засаде… и поджидающей всех нас, военных. Одна грязь у всех нас под ногами, одна темень над головой — находим мы на войне одно горе. Но мы не впадаем в отчаянье. Ведь, в итоге, — отчаянье одной из воюющих сторон решает исход войны, стирая в порошок войска, вооруженные и высокотехнологическим оружием. Ведь стоит воину потерять дух, — веру в своего предводителя, уверенность в своих силах — он потеряет память, а следом и разум, и волю… и силу. Но мы не поддадимся отчаянью.
— Так точно.
— Мы выдержим и выждем, когда и война, и время позволят нашим бойцам взять в руки отчаянье как оружие и направить его против противника, — тогда, в решающем сражении, мы сокрушим врага. Но не пришло еще наше время. Мы еще стоим на месте, — не сдавая прежних позиций, но и не занимая новых высот, не продвигаясь вперед. Нашим бойцам еще приходится преодолевать изнеможение и неизвестность, неопределенность и страх одной решимостью. Мы должны ждать и стараться сохранить остатками всех своих сил воспоминания о чистоте и свете, стремиться найти среди разрушений и смертей хоть осколок радости, хоть лучик веселья. Ты прав, Слава… Ты верно поступаешь, не тоскуя в засадах и не унывая в ожидании приказа к наступлению, — ты всегда готов к нападению… к защите своей страны или к захвату чужой.
— Вы, Игорь Иванович, конечно, мысли мудрые высказали, только вы, про меня рассуждая, маху дали — вы в мою голову запихнули размышления умнее тех, что на деле. У меня в голове места, может, и много, только всему не достает. Так что я, Игорь Иванович, и на войне, и так — всегда веселый такой.
Ставший историком ушедшего человечества, Кот изучает мысленные отчеты бойцов и офицеров системы, уничтоженной войной. Работая с бригадой крыс, вскрывших данные архива Центрального управления службы безопасности рухнувшей системы, он узнает истории генералов и простых солдат, создававших и разрушавших этот мир — мир жизни. «Высокоинтеллектуальный» хищник вместе с высокоорганизованными крысами старается объять знания всего человечества.Стремление к познаниям заводит отважного хищника в память верховного главнокомандующего одной из трех воюющих систем, открывая храброму зверьку период становления абсолютной власти генерала Снегова над тремя системами, объединенными им одним общим врагом, одной общей войной.
…Объект молчит. И Айнер ушел… Тихо. Почти спокойно. Если бы не грызущие нас мысли, не усталость, проползшая через натянутые нервы, — было бы похоже на обычную подготовку штурмовой операции… Но этот штурм будет последним боем роты — и с победой, и с поражением… Мы потеряем людей, технику… Мы погибнем… и знаем об этом — каждый офицер, каждый боец… Каждый знает… и каждый молчит… Мы должны… Должны перейти предел — подойти к концу, чтобы бросить ему эту войну прямо в разверстую глотку… Иначе он сожрет всех… Иначе жизнь не сохранить никому… Если задачу не исполним мы, — не исполнит уже никто.
Айнер призван на службу меж пространств и времен, только ему скучно просто стоять на посту наблюдения.
В далеком будущем люди уподобились богам — уничтожили жизнь на планете и создали новую. После разрушений был установлен Порядок — бессмертные сдерживали подвластные им силы. Мир держался на искусственной модели приостановки прогресса, но она была на грани распада. Крушение Порядка представляло угрозу всему человечеству. Неизбежным последствием очередных кризисов стала четвертая мировая война. Победа, применивших запрещенное оружие, союзников подняла сопротивление — повстанцы ответили высвобождением «запретных сил».
Что делать, если вся жизнь - Игра, а ты в ней - неигровой персонаж? Жизнь Кирилла пошла кувырком после жуткой бойни в торговом центре. Все его представления о реальности оказались не более чем иллюзией, а он был втянут в историю, которая грозит изменить весь мир. Выход из Игры не предусмотрен, ведь теперь он - Рыцарь Смерти!
В результате финальной стычки с Айсбергом герой был фактически уничтожен, однако, способности все еще позволяют цепляться за жизнь. Сотворив невозможное, он выводит свои способности за грань объяснимого, но лишь до момента, пока ему не открывается новая, до этого неведомая истина, способная перевернуть и переосмыслить всё, что было с ним на протяжении всей этой долгой истории. Приготовьтесь к шоку и читайте четвертую и заключительную часть литературного сериала «Субъект».
Маховику событий был дан старт, и интересы нескольких могущественных сил сойдутся в жаркой в битве на просторах криминального оплота Игнарсиса. Какие ужасные секреты скрывает станция во мраке собственных недр предстоит узнать новоявленному Омеге. Обложку на этот раз предложил автор.
Что делать если ты попал? Конечно следовать инструкциям! И пусть каждый день приносит всё новые чудовищные открытия и ужасающие разочарования, ты со всем справишься. Ведь инженер это значит легкость и широта мысли, непринужденность переключения от одной инженерной области в другую, и вообще от техники и электроники к биологии и зоологии. Тебе надо всего немного времени и никто и ничто не рискнёт встать у тебя на пути. Если только это время у тебя есть...
Судьба не очень ласково обошлась с Гримбертом, маркграфом Туринским. Он многое поставил на карту в хитрой политической игре - и почти всё потерял. В прошлом властитель человеческих судеб, самоуверенный интриган и тщеславный аристократ, он лишён всех своих титулов и ослеплён, в одночасье превратившись в слепого калеку, вынужденного жить подаянием. Но маркграфа Гримберта подданные не прозвали бы Пауком, если бы он так легко поддавался отчаянию. Он знает, где-то далеко в смертельно опасных Альбах находится то, что поможет ему поквитаться с врагами за все пережитые унижения и, кто знает, может, вернуться в привычное ему место на вершине пищевой цепочки.
Смерть – не всегда конец, а рай и ад – не единственные варианты существования в посмертии. Что делать человеку, попавшему в такой вот другой, неожиданный вариант, если тот его совсем не устраивает? Как действовать в непонятной ситуации, в которой почему-то никто не спешит объяснять, кто ты теперь вообще такой, где находишься, и как отсюда выбираться? А редкие встречи с твоим тюремщиком, который по какой-то причине называет себя наставником, только рождают новые вопросы.