Боб - [16]
Тестер крепко уцепился за руку Кости и повис на юноше всем своим весом:
- Молодой человек, как пройти в библиотеку?
- А-ай!
Боль прошла через левое плечо, обожгла сердце и пощекотала мозжечок, да так, что у Кости зашевелились волоски на загривке.
- Хвостов! – почему-то басом загудела бывшая пассия, которая с лицом, полным ужаса отпрянула от теряющего сознание Кости еще дальше. – Не звони мне больше! Никогда!
Калейдоскоп разбитых зеркалец, в которых отражалось сегодняшнее утро, показывал чудные картинки и Хвостов любовался ими все время, пока проваливался в яму. Яма была глубокой и узкой. Так что, через какое-то время летящий вниз юноша смог увидеть края пропасти, превратившей картинки калейдоскопа в круглую луноподобную картинку.
Тьма и светлый круг...
Светящийся блин во тьме...
Блин…
Ну, Хвостов, ты опять куда-то вляпался…
Шмяк!
***
«Капитан Луженая Глотка, ты здесь?».
«Чего тебе? И прекрати придумывать мне всякие дурацкие прозвища!».
«У меня осталось сорок четыре шага. Ты понял, к чему я клоню?».
«Я работаю над этим», - тяжело вздохнул призрак.
«И?».
«Часть духа была законсервирована и успешно переправлена в человека. Так? Так. Маяк установлен? Установлен».
«Ты думаешь, той половины хватит для того, чтобы реинкарнировать меня впоследствии?».
«Хм-м-м… Ответ отсутствует, – честно признал призрак из фантазий. – Сам же понимаешь, методика сырая, не обкатанная. Но кому-то же нужно было начинать».
«Хорошее начало. Только меня что-то совсем к концу гонит».
Серафим с абсолютно безразличным видом стоял у витрины крупного супермаркета и, опершись на толстенное стекло магазина, мысленно решал жизненно-важную на тот момент для него задачу – быть или сплыть?
Шедшая навстречу чуть живому агорианцу девчушка-пигалица неожиданно раздвоилась и никак не хотела сходиться в одну картинку. Мир качнулся перед глазами тестера и отправил затуманенный разум к сине-фиолетовым в радужную крапинку кругам.
Он припал на одно колено.
- Дяденька, вам плохо? - к бледному Серафиму подошла та самая раздваивающаяся девочка.
- Плохо? Да нет, что ты, девочка! Дядя просто пересмотрел мультиков, - постарался отшутиться Серафим, все сильнее приседая на слабеющее колено.
- А хотите я вас со своей мамой познакомлю? Тогда мы сможем вместе с вами мультиков пересмотреться! - обрадовалась девочка. - Я тоже поклонница со стажем.
- Обязательно, девочка. Просто дядя деньги дома забыл, а без роз и бутылки шампаса дядя категорически знакомиться стесняется...
- Шампанского, дяденька, - поправила его зеленоглазая пигалица, выглядевшая лет на десять.
- Ну, шампанского, так шампанского. Наливай! - уже в полном бреду пробурчал тестер и ничком рухнул на тротуар.
Безжизненное секунду назад тело Серафима крупно вздрогнуло, а ноги стали вдруг совершать бессмысленные движения, отчего тащить его стало еще тяжелее.
- Мам, он просыпается! – с надеждой в голосе заверещала Юля. – Ну, поднажмем! Один этаж остался!
- Легко тебе. Нашла какого-то дядю на улице, а маме его на четвертый этаж тащить. И как я только на это согласилась? Не пойму даже!
- Да потому, что ты у меня самая добренькая мамочка на свете! Зато теперь мы втроем будем мультики смотреть!
- А если у дяди есть тетя? А у тети есть вот такая же своя Юляшка? – улыбнулась Мария.
- Ой, а я даже не подумала, – не на шутку расстроилась девочка. – Нет, так нечестно! Это же я его нашла? Я! Значит дядя наш!
- Нельзя так, Юляш. Давай договоримся – мы просто делает дяде компрессы и вызываем «Скорую».
- Компрессы? Ну, давай. Только, чур, три компресса с колбасой и сыром! Мне, тебе и дяде!
- Ну и дубинушка ты, стоеросовая, ха-ха! Компрессы на лоб кладут, а не в рот.
Девочка с выражением ужаса, смешанного с сочувствием уставилась на свою, как ей показалось, временно спятившую мамашу.
- Давай и тебе «Скорую» заодно вызовем. А?
Мария страдальчески одними уголками губ улыбнулась и кивнула на дверь квартиры:
- Сим-сим, открывай!
Юля крепко сжимала безвольную руку дяденьки, которого нашла на улице и по праву, как ей казалось, имела на него все права. Ну, не все. Но совместный просмотр мультиков он ей точно задолжал. Вон они его с мамой сколько волокли: через дорогу, потом вдоль длиннющего дома и на четвертый этаж. По ступенькам.
- Мам, а пусть дядя у нас остается? Он такой хороший. Как ангел прямо.
- Ангелы в квартирах не приживаются. Им тут места мало. Крылья даже негде толком размять. А то, что на дядю налипли голубиные перья, не дает ему права вставать в один ряд с благородными небожителями.
- Правда?
- Кривда. Я уже доктора вызвала. Так что разговор считаю оконченным.
- Ой, мам, он ударил меня током! – внезапно отпрыгнула от незнакомца Юляшка и затрясла рукой.
- Да что ты сочиняешь? – кинулась к дочке перепуганная Мария.
Но действительно, на руке дочери появился след, как-будто чья-то плеть прошлась через все предплечье девочки.
Однако Серафим был безмятежен и светел. Казалось, он спал сном огромного младенца. Не хватало громадной пустышки.
Маша аккуратно прикоснулась к почти двухметровому подкидышу – прохладный, током не бьет.
В данной работе показывается, что библейская книга Даниила, а говоря более острожно, её пророчества, являются лжепророчествами, подлогом, сделанным с целью мобилизовать иудеев на борьбу с гонителем иудейсва II в. до н.э. — царём государства Селевкидов Антиохом IV Эпифаном и проводимой им политики насильстенной эллинизации. В качесте организаторов подлога автор указывает вождей восставших иудеев — братьев Маккавеев и их отца Маттафию, которому, скорее всего, может принадлежать лишь замысел подлога. Непророческие части ниги Даниила, согласно автору, могут быть пересказом назидательных историй про некоего (может быть, вымышленного) иудея Даниила, уже известных иудеям до появления книги Даниила; при этом сам иудей Даниил, скорее всего, является «литературным клоном» древнего ближневосточного языческого мудреца Даниила. В книге дано подробное истолкование всех пяти «апокалиптических» пророчеств Даниила, разобраны также иудейское и христианское толкования пророчества Даниила о семидесяти седминах.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это просто воспоминания белой офисной ни разу не героической мыши, совершенно неожиданно для себя попавшей на войну. Форма психотерапии посттравматического синдрома, наверное. Здесь будет очень мало огня, крови и грязи - не потому что их было мало на самом деле, а потому что я не хочу о них помнить. Я хочу помнить, что мы были живыми, что мы смеялись, хулиганили, смотрели на звезды, нарушали все возможные уставы, купались в теплых реках и гладили котов... Когда-нибудь, да уже сейчас, из нас попытаются сделать героических героев с квадратными кирпичными героическими челюстями.
═══════ Не всегда желание остаться в тени воспринимается окружающими с должным понимаем. И особенно если эти окружающие - личности в высшей степени подозрительные. Ведь чего хорошего может быть в людях, предпочитающих жить посреди пустыни, обладающих при этом способностью биться током и управлять солнечным светом? Понять их сложно, особенно если ты - семнадцатилетняя Роза Филлипс, живущая во Франции и мечтающая лишь об одном: о спокойной жизни.
Не всегда желание остаться в тени воспринимается окружающими с должным понимаем. И особенно если эти окружающие - личности в высшей степени подозрительные. Ведь чего хорошего может быть в людях, предпочитающих жить посреди пустыни, обладающих при этом способностью биться током и управлять солнечным светом? Понять их сложно, особенно если ты - семнадцатилетняя Роза Филлипс, живущая во Франции и мечтающая лишь об одном: о спокойной жизни.