БНР. Триумф побежденных - [75]
Любопытно, что в самом Вильно в этот момент наиболее «просоветскими» оставались два других посла — С. Рак-Михайловский и А. Овсяник, еще до недавнего времени бывшие активными деятелями БНР и даже членами Наивысшей Рады. Б. Тарашкевич позже по этому поводу писал:
«Определенными советофилами в послевыборный период 1923 г. считались М. Рак и А. Овсяник. Последний, кажется, переходил советскую границу и бывал в Минске (что в Белорусском посольском клубе тогда не было известно). В этом советофильстве должна была играть значительную роль симпатия к мероприятиям советского правительства по национальному и аграрному вопросам, но вместе с тем, вероятно, и ставка на скорый приход большевиков на Западную Беларусь в результате предполагаемой войны (последнее, очевидно, у Овсяника)».
Тем не менее именно В. Ластовский и К. Дуж-Душевский одними из первых публично поднимают вопрос о дальнейшем существовании правительства БНР. 24 сентября 1924 г. они публикуют в литовской газете «Летува» (Lietuva) «Извещение», в котором объявляют о неправомочности правительства А. Цвикевича. В «Извещении» говорилось:
«Несколько лиц, желая использовать для своих личных целей имя несуществующего белорусского правительства, назвали себя таковыми, и некто А. Цвикевич стал во главе его…»
Уже в середине октября 1924 г. К. Дуж-Душевский едет в Прагу, где вместе с посланным от виленских белорусов Б. Тарашкевичем должен был попытаться ликвидировать правительство БНР. Правда, Б. Тарашкевич не дождался К. Дуж-Душевского и вернулся в Польшу. И. Станкевич заметил по этому поводу, что виленчукам придется принять меры, так как «правительство» добровольно не ликвидируется.
В сложившейся ситуации Раде БНР пришлось в первую очередь отстаивать право выступать от имени белорусского народа. Осенью 1924 г. П. Кречевский в проекте обращения к Совнаркому БССР, Белорусскому посольскому клубу и Временной Белорусской Раде в Вильно писал:
«Ни один из краевых центров не может заменить постановление Рады Республики, как невозможно без согласования с высшей властью Беларуси предпринимать те или иные шаги государственного характера. Всякое сепаративное выступление этих центров является подтверждением разделов Беларуси и переходом от независимости к федерации или даже культурной автономии. Такая деятельность краевых центров должна рассматриваться как предательство независимости Беларуси, и Рада Республики всем своим юридическим и моральным правом требует… остановить вредную для белорусского дела акцию».
П. Кречевский все еще пытался убедить А. Цвикевича в необходимости сохранить любой ценой белорусское правительство. В конце мая 1924 г. он писал из Праги:
«Мы же “незалежники”, а они хотят сбить нас на федерацию с советской Россией. За федерацию нам и тут… могут дать и квартиру и деньги на работу, не говоря уже о службе… Мы лично от этого можем только выиграть, но идея независимости потеряет свою актуальность надолго. Теперь же она стоит высоко…»
В заочную дискуссию включился и В. Захарко. В своем обращении к виленским белорусам в начале ноября 1924 г. он писал:
«Пришла отвратительная пора, когда люди потеряли все, что должно быть у человека, — честь и совесть…»
Дальше он фактически обвиняет западнобелорусских деятелей в молчаливом попустительстве В. Ластовскому и его акции, направленной против правительства БНР.
«Трудно и, конечно, как теперь говорят, против доллара не попрешь, однако мы, несмотря на всю сложность нашего положения, думаем “переться” и дальше, так как лучшего выхода ни для чести, ни для дела не видим».
В середине августа 1924 г. белорусское пресс-бюро в Ковно распространило протест представительства БНР, в котором, ссылаясь в том числе и на решение Краевого центра Западной Беларуси, было заявлено, что «Ластовский является сотрудником МИД Литвы и как таковой не мог быть командирован за границу в качестве представителя белорусов», а сама его командировка «является актом, противоречащим добрым отношениям к Правительству БНР и белорусскому обществу и тем самым нарушающим договор о взаимной поддержке от 11 ноября 1920 г.»
Чтобы как-то спасти ситуацию, А. Цвикевич предпринимает еще одну попытку договориться с литовскими политиками. Он даже собирался созвать в Ковно очередную конференцию, на которой должен был поднять вопрос о дальнейшей судьбе белорусского национального движения. Впрочем, уже само место ее проведения фактически отсекало от участия делегатов из Виленщины и Гродненщины, которые просто не могли бы въехать в Литву. В начале сентября 1924 г. литовское руководство принимает решение заставить представителей БНР окончательно покинуть Литву. Переломным моментом во многом стали события 24 сентября 1924 г., когда уголовная полиция Ковно ворвалась в представительство БНР и конфисковала книгу регистрации паспортов. Одновременно на страницах официальных литовских изданий публикуются критические материалы В. Ластовского и К. Дуж-Душевского.
10 ноября правительство БНР из Праги направило на имя министра иностранных дел Литвы письмо с перечнем нарушений литовским правительством белорусско-литовского соглашения. Свое послание А. Цвикевич заканчивал такими словами:
