Блядская планета - [7]

— Варенье из айвы, кайф! — констатировал он. — Помните двухлитровую банку, которую мои родители на Новый год берегли, а мы нашли и захомячили у меня на кухне? Тараскина еще тошнило потом, в школу не пошел?

— Не, — покачал головой Тараскин, обрывая новую гроздь. — Какое нафиг варенье? Это ж чистый шашлык! Сплошной белок!

— При чем тут шашлык! — обиделся Михаил. — Сахар и фрукты!

— Шашлык с соусом «Ткемали»! — парировал Тараскин. — С пивом вообще отлично.

— Не представляю, как это с пивом, — поморщился Михаил.

— А ты попробуй, — предложил Тараскин, плюхаясь прямо на ковер из лепестков и открывая банку.

Михаил брезгливо огляделся, подстелил под задницу пакет и сел, откупоривая пиво.

— А ты прав, — сказал он задумчиво, — с пивом тоже отлично. Кто бы мог подумать?

— Цветы вообще супер! — поддержал Тараскин. — Сделано с умом специально для нас. Каждый день новые исследования читаю — то они кислорода выделяют в десять раз больше земных растений, то у них лепестки антимикробные… Я вообще теперь за продуктами не хожу. Вышел с пакетиком, погулял, набрал домой листьев и плодов — хочешь ешь, хочешь суп вари, хочешь чай заваривай! И главное, они растут с какой дикой скоростью, на всех хватит! — Тараскин поднял банку. — Давай, за пришельцев!

Друзья чокнулись банками.

Исполинские листья зашуршали, и появилась старушка. В одной руке она несла корзину, в другой — длинную палкой с крюком на конце. Этим крюком старушка ловко потрясла гроздь, и сверху посыпались плоды. Старушка начала бойко их складывать в свою корзину, но вдруг прямо перед собой увидела компанию, смутилась и поспешно ушла в чащу.

— Тут мой старший запускал дрон, — похвастался Михаил, — я вам фотки перешлю, как город с этими цветами выглядит с высоты.

— Таких фоток в сети как грязи, — отмахнулся Тараскин.

— Ну, как знаешь, — поджал губы Михаил.

— Мне больше спутники нравятся, — Тараскин указал пальцем вверх. — Во-первых, красиво ночью светятся. Во-вторых, это ж дармовое электричество гигаваттами!

— Вот растолкуй, кстати, откуда там электричество, по воздуху что ли? — заинтересовался Валерий. — Я так и не понял.

— Там провод сверху спускается, на нем они и держатся, — буркнул Михаил. — Космический лифт. В Италии уже дотянулся до земли, они конец поймали и вовсю с него энергию продают. В Казахстане тоже вчера провод упал в степи, они пока не знают, что с ним делать, подойти боятся.

— Чушь не говори! — вскинулся Тараскин. — Это ни разу не космический лифт! Уже две недели назад доказали! Космический лифт может быть только над экватором. Привязываешь спутник на длинную нить, и он сам наверху держится от центробежной силы! — Тараскин вынул из кармана свою любимую кепку и принялся ее раскручивать на указательном пальце: — Вот такая центробежная сила!

— А если не над экватором?

— Тогда спутник будет колбасить относительно нулевой широты! — Кепка слетела, и Тараскин назидательно замер с поднятым пальцем.

— Я не понимаю твоих слов, — вздохнул Михаил. — Поясни неграмотному.

— Я сам не понимаю, — сознался Тараскин. — Читал, что космический лифт невозможен, потому что нулевая широта. Ну, может, Экваториальные бусы — космический лифт. А Южные бусы и наши Северные — ни разу не лифт! Да и сам как думаешь, они месяц на небе висят, а провода только сейчас опускаться начали. Что их тогда держало в небе, почему не падали?

— Может, они удалялись? — возразил Михаил.

— Алло, профессура! — не выдержал Валерий. — Хорош бредить! Как на одном проводе может спутник висеть с Луну размером? Он же оборвется по-любому!

Михаил и Тараскин загалдели одновременно.

— Да они не с Луну размером, это пленки солнечных батарей в космосе развернуты, они сами по себе ничего не весят! — крикнул Михаил.

— Да это не провод, балда, это неизвестный науке сверхпрочный сверхпроводник! — закричал Тараскин.

Валерий махнул рукой:

— Ладно, проехали. Дает электричество на халяву — и спасибо. — Он поднял банку. — За пришельцев еще раз!

Друзья снова чокнулись.

— А это один пришелец или коллективный разум всей планеты? — спросил Михаил. — Я так не понял.

— Никто не понял, — согласился Тараскин. — Но какая фиг разница? Нас здесь тоже восемь миллиардов, а говорит за нас правительство. Комиссия ООНА во главе с этим румыном, как его, забыл.

— Пришелец сказал, что во Вселенной огромное сообщество разумов, — напомнил Валерий.

— Разумных существ или обитаемых планет? — уточнил Михаил. — Вот в чем вопрос.

Тараскин смущено кашлянул:

— Я вам этого не говорил, ребята, но… там бывает и так, и эдак. Обычно зрелая цивилизация объединяется в единый разум. А более молодые цивилизации — они как мы: миллиарды существ, правительства, электронное голосование, бардак, шизофрения, вот это всё, и сами не понимаем, чего хотим… Там есть свой термин, если дословно переводить, то мы в его понимании «ульевый разум». Но это пофиг на самом деле. Яблоко — многоклеточный организм, а хлеб — кирпич из теста, но кто об этом думает, когда ест?

Воцарилась тишина.

— Это ты новую книгу так на ходу пишешь? — поинтересовался Михаил. — Ульевый разум?

— Не я, — покачал головой Тараскин. — Это материалы контакта.