Бляди - [35]
За столом напротив Лены молодой парень, охранник магазина, подмигивает ей. Лена показывает ему средний палец.
ТАНЦПОЛ.
Играет танцевальная музыка, дискотечные огни в полутьме. Все весело танцуют. Галина в танце обнимается с парнями.
Подруга Лены (наклоняется к ее уху, не прекращая двигаться, стараясь перекричать музыку): Смотри, как Галька напилась.
Лена танцует, кивает головой, улыбается.
КРЫЛЬЦО КАФЕ.
Пьяная компания вываливается на улицу. Бессвязные реплики, пьяные рукопожатия, привычная картина.
Галина (шатается, машет рукой, язык заплетается): Такси!
К ней, шатаясь, подходит парень, берет за руку.
(бессвязно): Галина Юрьевна, никуда не отпущу!
Лена отталкивает его, берет Галину под локоть.
Парень (обиженно): Петровская, ты че, оборзела?
Лена (обернувшись ко всем): Я провожу ее, нам рядом. Давайте, пока!
Рядом останавливается такси, Лена сажает Галину, садится сама, машина уезжает.
ДВОР МНОГОЭТАЖКИ.
Ночь, тишина. Подъезжает такси, останавливается.
Выходит Лена, вытаскивает Галину.
Лена (водителю): Слушай, помоги довести, а? Нам первый этаж всего.
Ведут под руки Галину, та что-то невнятно говорит.
КВАРТИРА ГАЛИНЫ.
Галина лежит на диване в одежде, босоножки валяются рядом. Лена стоит, смотрит на нее.
Подходит, расстегивает ей ширинку на джинсах, засовывает туда руку. Вынимает, нюхает.
Галина спит.
Лена стягивает с нее джинсы, снимает трусы. Встает на корточки, осторожно раздвигает Галине ноги, лижет ей промежность. Затем приспускает свои брюки, трусы и мастурбирует, продолжая лизать.
Через несколько минут достает из кармана салфетку, вытирает свою промежность и пальцы, надевает трусы, брюки. Несколько секунд смотрит на спящую Галину, потом вытирает салфеткой ее пизду, надевает ее трусы и накрывает пледом.
Уходит.
ПЛЯЖ.
Вдоль моря идет Лена. На ней пляжные тапочки, шорты, майка-топик, кепка и солнцезащитные очки. В руке пакет с вещами.
Людей на пляже немного. Лена высматривает место поудобнее, достает из пакета покрывало, расстилает его, ложится загорать.
По пляжу идет женщина, чуть постарше Лены, одетая так же, тоже с пакетом. Подходит к Лене.
(улыбаясь): Извините, можно на минутку вещи рядом с Вами оставить? Хочу искупаться, а там телефон, документы.
Лена: Да, конечно.
Женщина: Спасибо.
Идет купаться. Лена смотрит ей вслед, представляет ее без купальника.
Через пару минут возвращается.
Женщина: Спасибо, что покараулили.
Лена: Да не за что.
Женщина достает из пакета полотенце, вытирается. Достает покрывало, стелит рядом с Леной.
Женщина: Не против?
Лена: Да нет.
Женщина достает из пакета вино, стаканчики.
(улыбаясь): Составите мне компанию?
Лена: А давайте. Меня Лена зовут.
Женщина (разливая вино): Алла. За знакомство.
Чокаются, выпивают.
ПЛЯЖ.
Ночь. Безлюдно, слышно, как плещется море.
Лена и Алла сидят на покрывале, вплотную друг к дружке.
Алла (пьяным голосом): Давай на брудершафт.
Пьют на брудершафт. Алла берет Лену за плечи, целует ее в одну щеку, в другую, на третий раз Лена подставляет губы. Страстно целуются.
Алла: Холодно уже, пойдем ко мне.
ДУШ.
Женщины обнажены, моют друг дружку.
КОМНАТА.
На постели сидит Алла, укутавшись одеялом. Заходит Лена, вытираясь полотенцем. Влезает на постель, обнимаются под одеялом. Целуются, отбрасывают одеяло. Гладят друг дружку, ласкают груди.
Алла ложится на спину, раздвигает ноги. Лена исполняет куннилингус. Потом меняются. Затем переходят в позицию 69.
После страстного секса целуются и лежат, поглаживая друг дружку.
Алла протягивает руку к абажуру, выключает свет.
ПЕРЕХОД В МЕТРО.
Поток людей. В толпе идет Лена.
ЗАНАВЕС.
70.
Опаздываю на съемку, звоню Верке, — начинай, скоро подтянусь.
Приезжаю, процесс в разгаре. Сажусь рядом с Веркой, наблюдаю, как она рулит. Ловко, кстати, у нее получается, любо-дорого посмотреть.
Замечаю чересчур активного актера. Дерганный какой-то, говорливость чрезмерная прет из него. Пригляделся — еще и зрачки как пятаки.
Чей-то он, спрашиваю Верку, вкинул что ли чего?
Ты как думаешь, говорит.
Почему сразу не сказала?
А ты б выгнал? Сниматься кто будет тогда, ты? Или Антоха, может? Да и работает посмотри как, молодчик прям.
Работал и впрямь как заведенный. Дедлайны опять же, будь они неладны. Сам виноват, вечно в последний момент начинаю, когда времени на замену уже не остается.
Но каков мерзавец, однако.
Я негодовал, во мне кипели зависть и злость. Зависть — оттого, что я немного депрессировал и сам был не прочь чего-нибудь употребить. Злость — за его нахальство.
Я и сам раньше, в самых разных местах, едва освоившись, начинал злоупотреблять периодически. Но я всегда прикидывал заранее, насколько велика вероятность спалиться. А со стороны этого парня было очень глупо полагать, что здесь его не раскусят.
Что нужно было делать, думаете? Выгнать нельзя, специально под него три сценария лежат. Рублем наказывать я не любитель — мотивация плохая, только озлобляет. Просто наорать — малоэффективно, тем более, что и так часто стал орать, возненавидят скоро.
Говорю Антохе в перерыве, — объясни вежливо, но доходчиво, что наркотики — это зло.
В конце дня подходит ко мне любитель скоростей, заметно погрустневший и вялый. Усталость от работы плюс отходняк — бодрости не способствуют, знаете ли.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.