Блуждающая Искра - [40]

— О, Джита, любовь преодолевает все преграды! — с горечью воскликнул Рауль. — Но оставим этот разговор до другого раза. Теперь я должен прежде всего позаботиться о том, чтобы доставить вас в дом вашей тети, если вы не пожелаете вернуться в ваши башни на «Блуждающей Искре».

— Разве здесь «Блуждающая Искра»? О, Рауль! Какая неосторожность! Наконец, ваш экипаж возмутится против вас за то, что вы так часто подвергаете его серьезной опасности ради удовлетворения вашей прихоти.

— Мой экипаж в меня — он любит риск и приключения. Кроме того, я пришел к убеждению, что нет лучшего способа скрыться, как замешаться в толпу — здесь, среди этого множества самых разнообразных судов, мой люгер пройдет незамеченным. Однако, вот и рыбак, который нас сейчас примет.

Лодочка Рауля подходила в эту минуту к речке, на которой спокойно стоял привязанный к берегу ялик, и рыбак, до тех пор сосредоточенно следивший за своей удочкой, поднял голову, пытливо вгляделся в подъезжавших и, узнав Рауля, вытащил лесу из воды, убрал рыболовные принадлежности и двинулся им навстречу. Внимательно всмотревшись в переодетого рыбаком человека, Джита узнала в нем Итуэля Больта. Когда ялики стали борт о борт, Рауль и его пассажиры перешли в лодку Итуэля, а свою лодочку Рауль привязал к берегу, рассчитывая, что ее владелец, чьей собственностью он воспользовался без разрешения, найдет ее в какой-нибудь счастливый день. Затем, взяв каждый по веслу, переодетые гребцы сильными взмахами быстро направились к противоположной стороне залива.

Лодки, разбегающиеся по всем направлениям Неаполитанского залива, не обращают на себя ничьего внимания, настолько это привычное здесь явление, а потому в море на своей легкой шлюпке, взятой с люгера, Рауль и Итуэль чувствовали себя в полной безопасности.

Солнце уже низко стояло над горизонтом, но еще можно было различать предметы. «Прозерпина», продвигавшаяся в том же направлении, пользуясь благоприятным ветром, летела на всех парусах и скоро почти поровнялась с лодкой Рауля. Чувствовалось что-то преднамеренное в атом настойчивом приближении, и наши гребцы не могли этого не заметить; а когда судно круто повернулось к ним, то и Джита испугалась.

— Ничего не бойтесь! — закричал Гриффин по-итальянски. — Мы хотим только взять вас на буксир. Ловите веревку, вот!

Веревку бросили, и так как она попала на голову Итуэлю, то ему ничего не оставалось другого, как схватить ее. При всей своей ненависти к англичанам, и этому судну в особенности, Итуэль обладал склонностью, общей его соотечественникам, по возможности беречь себя от излишнего утомления; к тому же ему показалось даже забавным заставить английский фрегат тащить лодку французского корсара. Рауль продолжал грести, наблюдая, чтобы лодка не наехала на фрегат.

Все это случилось так внезапно и неожиданно, что Джита не могла удержаться и шопотом высказала Раулю свое опасение, как бы с фрегата не открыли переодетых перевозчиков.

— Не тревожьтесь, дорогая Джита, — отвечал ей так же тихо Рауль, — они далеки от мысли, что мы можем быть здесь. Во всяком случае «Блуждающей Искре» нечего опасаться их в настоящую минуту.

— Вы судовщики с Капри? — спросил Гриффин, стоявший на палубе рядом с капитаном Куфом и двумя итальянцами.

— Да, синьор, — отвечал Рауль простонародным говором и насколько возможно более изменяя свой голос. — Мы судовщики с Капри и возили вино в Неаполь. Да вот запоздали, хотели посмотреть на то, что происходило на «Минерве». Ну, уж и знать же наша! Они, кажется, меньше беспокоятся о жизни князя, чем мы у себя о каких-нибудь жалких перепелах. Простите, Джита, надо им отвести глаза!

— Не знаете ли вы, какое судно прошло мимо вашего острова сутки тому назад?

— Там много судов проходит, синьор, — турецкие, русские, английские.

— Это все ваши союзники, а я говорю о враждебном судне. Не заметили ли у вас французского люгера день или два назад?

— Как же, как же… Я понимаю теперь, о чем вы говорите, синьор. Именно такое судно и прошло совсем подле нас, — это верно, я видел своими глазами. Это было вчера вечером, а по свирепому виду экипажа надо полагать, что то были французы.

— Рауль, — остановила его Джита, испуганная его неосторожностью.

— Они заподозрили бы нас, Джита, если бы мы стали отрицать то, что им уже известно. Да, синьор, судя по оснастке и матросам, это — французское судно.

— Не пристанете ли вы к нам и не подниметесь ли на борт, приятель? — продолжал Гриффин. — Тут у меня имеется дукат, который, вероятно, придется вам по карману.

— Берегитесь, Рауль! — удерживала его Джита. — Я вижу там вице-губернатора и градоначальника, они узнают вас, и тогда все пропало.

— Напротив того, малейшее колебание может нас погубить; доверьтесь моей находчивости, Джита, — ответил он шопотом, а потом сказал громко: — Когда же и где видано, чтобы нищий отказывался от дуката, синьор!

Рауль шепнул два слова Итуэлю и затем ловко поднялся на борт «Прозерпины». Никто не мог заподозрить его, да и к тому же свет падал от одной луны, а чиновники Порто-Феррайо далеко не отличались догадливостью. Рауля, как отчаянного храбреца, даже забавляло это новое приключение.