Блунквилль - [6]

Тревожный голос юноши, звучащий рядом всего несколько секунд назад, начал отдаляться. Мэтт пробирался в темноте в другую сторону, ища Викторию.

— Я здесь, Мэтт… — хрипло окрикнула она брата. — Ты не туда идёшь…

В тот же миг послышались его шаги: вначале глухой топот ботинок по дереву, чуть позже — мягкий шелест обуви, по ковру. Виктория поднялась и протянула руки во тьму, пальцы её коснулись волос Мэтта и она, всхлипнув, кинулась ему на шею.

— Ну ладно, ладно… — он крепко прижал сестру к себе и погладил её по голове. — Всё нормально, да? Как ты? Что случилось?

— Я во что-то врезалась… — виновато объяснила Виктория.

— А на чём мы стоим? Это что, ковёр? — удивился Мэтт, поддев носком ботинка мягкий ворс. — Так, всё, мне это не нравится! Чёрт знает что тут происходит… — он снова провёл ладонью по волосам девушки, задержав на секунду одну из мягких прядок между пальцами. — Во что ты там врезалась? Где это?

— Там… — Виктория указала рукой вперёд, но её жест во тьме остался незамеченным.

Она сделала несколько осторожных шагов. Мэтт шёл прямо за ней. Метра через полтора их путь преградила гладкая горизонтально поднимающаяся вверх балка с лепными барельефами. Ощупав неизвестный предмет и немного посовещавшись, Мэтт и Виктория пришли к выводу, что это перила и что они стоят перед лестницей на второй этаж. Несколько метров вдоль перил — и их догадки подтвердились, потому что, наклонившись вниз и хорошенько пошарив руками на полу, брат и сестра обнаружили крупные ступени, покрытые всё тем же густым меховым ковром.

— Ну вот… — Виктория устало села на ступеньку. — Искали дверь, а нашли лестницу.

— Ну… — Мэтт, вздохнув, пристроился рядом с ней. — Это уж, во всяком случае, лучше. Может быть, на втором этаже посветлей. Кроме того, там может быть окно, через которое мы выберемся наружу.

— А я об этом не подумала. Здорово! — обрадовалась Виктория. — Тогда что же мы сидим?

— Ага! Двинули!

Брат и сестра встали и направились вверх по широким ступеням. Они по-прежнему держались за руки; Мэтт шёл чуть впереди и ориентировался в темноте с помощью перил. Виктория то и дело спотыкалась, тяжело вздыхала и ругала себя, темноту, непонятный дом, который кому-то вздумалось выстроить посреди леса, поезд, который их сюда привёз, станцию, которую она проспала, и в конечном итоге — снова себя. Мэтт слушал девушку молча, только иногда согласно кивал, но Виктория, конечно же, этого не видела.

Лестница оказалась выше, чем они ожидали.

— Так мы придём не на второй, а на сто второй этаж… — недовольно проговорила Виктория, когда от усталости у неё заныли ноги.

— А что ты предлагаешь? — огрызнулся Мэтт. Он был зол, потому что тоже начал уставать, но не хотел признаваться в этом сестре. — Столько уже прошли — и спускаться обратно?

— А может быть эта лестница никуда нас не приведёт? — настаивала Виктория. — Может быть, она бесконечная?

— Ты несёшь чушь! — совсем уж грубо ответил ей Мэтт. — Бесконечных лестниц не бывает. Всё, что начинается, когда-нибудь должно закончиться. Так что эта лестница определённо приведёт нас куда-нибудь.

— Ну знаешь, ещё чуть-чуть и меня никто уже никуда не приведёт. Разве только притащит.

Мэтт ничего не ответил. Не снимая руку с перил, он продолжал упорно подниматься вверх, мягко ступая по невидимому ковру. Сколько-то минут спустя (а минуты, как известно, имеют обыкновение в темноте казаться длиннее, чем они есть на самом деле) Виктория начала отставать. Мэтт почувствовал, что её рука, которую он всё ещё сжимал в своей ладони, дрожит от слабости, и остановился. Девушка сразу же освободилась от брата и села на ступеньку.

— Я больше никуда не пойду! — уверенно заявила она.

— И что собираешься делать? — усмехнулся Мэтт. — Сидеть тут, пока не умрёшь от голода?

Виктория обиженно хмыкнула, но промолчала. Мэтт склонился к ней; её локоны защекотали его шею.

— Вот до чего доводит любопытство, сестрёнка! Надеюсь, ты запомнишь этот урок и с этого момента будешь подальше держаться от всяких там заброшенных зданий.

— Нашёл время шутить! — вспыхнула девушка.

— Нашла время рассиживаться! — ответил брат ей в тон.

Оба надолго замолчали. Мэтт даже представить себе не мог, как сильно Виктория корила себя за то, что упросила его пойти сюда. А самой Виктории не пришло в голову, что за показным спокойствием и насмешливостью Мэтт на самом деле пытался скрыть отчаяние и беспокойство, прежде всего за сестру.

Так они и провели какое-то время, в полной тишине и темноте: Виктория — сидя на ступеньке и обхватив колени руками, Мэтт — облокотившись о перила и задумчиво прикрыв глаза. И кто знает, может быть, отчаявшись, они действительно просидели бы так всю ночь, пока голод не заставил бы их вновь заняться поисками выхода, если бы не раздавшийся совсем неподалёку звук. Этот звук, протяжный, трескучий, послышался так внезапно и так близко, что заставил брата и сестру буквально подскочить на месте. Они по-прежнему ничего не видели во тьме, но сомнений быть не могло: где-то рядом скрипнула дверь.

— Мэтт? — раздался нерешительный голос Виктории. Она снова схватилась за его рукав.

— Чего?