Блудный сын - [25]

– У меня был довольно хороший день. Но сейчас еще лучше, когда я пришел домой и увидел тебя. Как мама? – торопливо спросил он ее, крепко сжимая в своих объятиях. Он был очень похож на Питера, но более коренастый и поменьше ростом. Питер всегда был высокий, худой и смотрелся интереснее. У Майкла было более мощное строение тела. Он был похож на белого плюшевого медведя, когда держал дочь в своих объятиях.

– Мама, кажется, сегодня довольно хорошо себя чувствует, – сказала Лиза, широко улыбаясь. Ее глаза плясали, когда она смотрела на своего отца. Он был героем ее жизни и жизни практически каждого, кто жил в Вэр. И, конечно, Мэгги тоже.

– Сбегаю к ней перед тем, как сядем ужинать. Что у нас сегодня на ужин? Я умираю от голода. – В обед он перекусил на ходу, и после этого у него совсем не было времени что-нибудь поесть. Как правило, он начинал работу в семь утра с посещения больных на дому. Сегодня у него был длинный день. И единственной мечтой Лизы было когда-нибудь приобщиться к его работе и пойти по его стопам. Так же, как это сделал Майкл по отношению к своему отцу. Конечной целью Лизы было работать с ним.

– Нога ягненка. Новый рецепт, – сказала она с гордостью. Она унаследовала темные волосы своей матери и голубые глаза отца. Она была такая же маленькая, как и ее мать, но в отличие от Мэгги не выглядела хрупкой. Мэгги много лет была практически прикована к постели и была очень худой – у нее был очень плохой аппетит. Ее всегда надо было заставлять поесть, особенно в последнее время. Лиза была полнее, с женственной фигурой. Когда она заворачивала свои длинные темные волосы в узел на затылке, как сейчас, она была похожа на балерину. Майкл побежал вверх по лестнице, чтобы увидеть Мэгги. Она лежала на кровати, держа свой компьютер на коленях. Когда он вошел в комнату, она засияла от радости. Он был настолько энергичным и живым, как глоток свежего воздуха в ее комнате.

– Привет, дорогая, – сказал он бодро. – Длинный день! Ты наверняка сильно устала. – Она не видела его с самого завтрака. Она всегда беспокоилась о нем, так же как и он о ней. Он улыбнулся, когда увидел, что она смотрит документальный фильм о Японии на своем компьютере. Это было путешествие по храмам в Киото. Он наклонился над кроватью и поцеловал ее, и как только он это сделал, он нахмурился, но потом смягчил выражение лица, чтобы не беспокоить Мэгги, но она успела заметить смену настроения. Она знала, что означали все его выражения лица – с ней опять творилось что-то неладное.

– Что-то не так? – вдруг встревожилась она. Он был барометром состояния ее здоровья. И она всегда могла прочитать по его глазам, как обстоят ее дела, независимо от того, что он говорил. Ей были известны все молчаливые сигналы, хотя он добросовестно пытался их скрыть. Она знала его как облупленного.

– Тебя опять знобит? – спросил он небрежно, вытащив аппарат для измерения давления из тумбочки рядом с ее кроватью. Она послушно выключила свой компьютер.

– Нет, я чувствую себя хорошо. На самом деле, очень хорошо. Я хотела бы спуститься вниз, чтобы сегодня мы могли поужинать вместе. Пахнет так вкусно! – В воздухе аппетитно пахло чесноком, и от этого мысль об ужине становилась еще более привлекательной.

– Давай посмотрим, что нам говорит волшебный насос, – сказал он, наклонился и снова поцеловал ее. Он накачивал манжету до тех пор, пока она плотно не сжала ее руку, а затем выпустил воздух и снова нахмурился. Она с уверенностью могла сказать, что ему не понравилось то, что он увидел, но он быстро снял манжету с ее руки, чтобы она не успела увидеть результат. Он не любил беспокоить ее. Но она была хорошо осведомлена о том, что у нее плохое здоровье, которое медленно, но неуклонно ухудшается.

– Плохо? – обеспокоенно спросила она. Он немного помолчал, прежде чем ответить. Она знала, что это означает, что все плохо. У нее часто было низкое давление, которое приводило к головокружениям. Но сегодня вечером она чувствовала себя крепкой и оптимистичной, по крайней мере до этого момента.

– Конечно, нет, – заверил он ее. – Но я не думаю, что тебе следует спускаться вниз сегодня. Я хочу, чтобы ты осталась здесь и отдохнула. – Она не смогла подавить вздох разочарования, как ребенок, которому сказали, что праздник на его день рождения отменяется. Она ждала встречи с мужем весь день и весь вечер и предвкушала тот час, когда поужинает с ним и с Лизой. Майкл не разрешал ей спускаться вниз к ужину всю неделю. Она привыкла к этому, но душой оживала, когда проводила время с ними. Ее больше никто не навещал, кроме Пру, которая приходила убраться у них в доме. Она слишком долгое время находилась взаперти. После того как ее сын уехал в Лондон, единственными людьми во всем мире для нее были муж и дочь. Майкл не рекомендовал соседям, знакомым и давним друзьям посещать ее, потому что он не хотел, чтобы она подхватила какую-нибудь инфекцию. С тех пор как случился несчастный случай, у нее были слабые легкие. Иммунитет резко снизился: любая простуда могла закончиться для Мэгги летальным исходом. Иногда он даже просил Пру не приходить, если Мэгги болела или у Пру был обыкновенный насморк.