Блудница - [9]

Потапов подошел к табачному киоску.

— Пачку «Парламента», — сказал он продавцу, а за его спиной насмешливый низкий голос продолжил: — И пачку «Вок» с ментолом.

В одну секунду Потапов был вознагражден за три мучительных дня. Он не чувствовал ничего, кроме такого неземного блаженства, что земля плыла под его ногами, а Мария растекалась по нему зеленью своего зазывного порочного взгляда и, прижимаясь всем телом, шептала бессвязные полуобморочные слова…

Потом было Михайловское с почти семейным упорядоченным образом жизни: прогулками по аллеям, разукрашенными осенним надрывным многоцветьем, ужинами при свечах, поездками по пушкинским местам, а вечерами, когда засыпала Ксюша и Мария безраздельно принадлежала только Потапову, — безбрежным океаном любви…

— Ты должен купить пирс под Севастополем, — заявила как-то за ужином Мария и в ответ на изумленный взгляд Потапова прибавила: — В твоей дипломатической карьере нет ни малейшей перспективы. Ну дослужишься до первого секретаря посольства… и все равно на побегушках, с нищенской зарплатой и больными амбициями.

— А при чем здесь пирс? — удивился Потапов.

— Притом, что это будет твоя собственность и ты сможешь распоряжаться им как тебе будет угодно.

— Ну и где я возьму этот пирс? — все еще ничего не понимая, спросил Потапов.

— А он уже есть. И его можно выкупить и приватизировать за символическую цену. Один мой знакомый… торопится осуществить эту сделку и смотаться на постоянное место жительства в другую страну.

— И… какие гарантии, что он не подставит меня?

— Если не возражаешь, такой гарантией стану я. Он хотел оформить пирс на меня, но я скажу, что мне будет удобнее, чтобы ты был как бы моей подставной фигурой. Насчет юридической стороны можешь не волноваться, лично прослежу… Я как-никак дипломированный юрист с восьмилетним стажем работы в международной фирме. Таких сделок на покупку недвижимости через мои руки прошло сотни… Ну как, согласен?

Потапов озадаченно покрутил головой.

— Тебе-то зачем эта головная боль?

— Ну, во-первых, я обожаю делать подарки близким людям. А во-вторых, только чур не ревновать, этот тип должен быть уверен, что я, пусть через тебя, моего двоюродного брата, приобрела этот пирс и при первом же удобном случае выгодно его использую, что принесет мне огромную прибыль и… тогда я смогу присоединиться к нему к тому времени свившему гнездышко в обретенном Эдеме и с нетерпением ожидающему ту единственную, которая составит его счастье и вдобавок вольет свежую струю доходов в тогда уже общий бизнес.

Потапов, закатив Марии сцену ревности, в результате согласился на покупку пирса, опасаясь, что в случае отказа его кандидатура будет заменена другой, ибо отступать от своих замыслов Мария совершенно не собиралась…

В тот вечер, когда вопрос о покупке пирса был решен, а Ксюша отправилась в кровать и Потапов остался с Марией наедине, он осмелился завести разговор, от которого та множество раз виртуозно соскальзывала, переводя все слова в обольстительные действия.

— Почему бы тебе не бросить свою не поддающуюся никакому пониманию… профессию и… не выйти за меня замуж?

Потапов ожидал, что сейчас она лукаво улыбнется, переползет к нему на колени и заставит его замолчать долгим жадным поцелуем. Но на этот раз Мария продолжала сидеть неподвижно, перебирая гибкими пальцами бахрому белой шали, накинутой на плечи. Потом поежилась внезапно, словно по ее телу пронесся проворной юркой ящеркой озноб, и тихо произнесла:

— Ну-у, во-первых, я как бы замужем…

— Во-первых, я тоже как бы женат. А во-вторых?

— Во-вторых… секс с разными мужчинами, видимо, единственно приемлемый для меня вариант…

— С разными мужчинами и обязательно за деньги, предпочтительно за валюту, — сдерживая подступающее бешенство, продолжил за Марию Потапов.

Она внимательным долгим взглядом обвела его побледневшее лицо и, откинувшись в кресле, тихо попросила:

— Не психуй. Ты сам вынуждаешь говорить меня на эту тему, что для меня совсем необязательно и даже нежелательно… Хочешь продолжать, так не заводись.

— Прости. Я постараюсь быть корректней… Тебя возбуждает, что тебя покупают. Ты отдаешься, понимая, что сейчас у тебя есть хозяин, которому ты обязана быть покорна… Ты — вещь, за которую заплатили. То, чем ты занимаешься, не является для тебя единственным средством к существованию. Ты отличный юрист и можешь зарабатывать большие деньги. Значит, это потребность твоей извращенной ненасытной чувственности…

— Почему извращенной? — опять поежилась Мария и туго запеленала себя шерстяной шалью. — Если человек чувствует, что получает наслаждение именно от этого, и удовлетворяет себя так, а не иначе, не совершая при этом ничего ужасного, запрещенного… я думаю, это его право. Просто… один все это чувствует, отдает себе отчет в том, что ему необходимо в сексе, но в силу идиотических предрассудков загоняет в самый дальний угол своей психики эти желания, травмируя при этом всего себя с головы до пят. И все эти эротические невоплощенные импульсы начинают калечить и выворачивать наизнанку… Твоя жизнь, жизнь близких, родных способна превратиться в кошмар от этой сексуальной неполноценности. Ты умный и прекрасно знаешь, какой созидательной или же разрушительной мощью обладает сексуальная энергия человека. Ты забросил сейчас все: работу, семью, карьеру… Ради чего? Чтобы иметь возможность обладать мною. Если думаешь, что я упиваюсь такой властью над мужчинами, то знай — это не так. Напротив, меня это приводит в отчаяние…