Блондинки моего мужа - [33]
Наш герой дослушивает до конца объявление. Нежно шепчет в сторону репродуктора: «До встречи, любимая!» Выходит из вагона, пересекает платформу и ждет, когда электричка развернется.
— Э… — растерялась я, дочитав. — Ну что сказать. Довольно талантливо.
— В том-то и дело! — обрадовался моему пониманию мой телефонный собеседник. — Сама идея ведь красивая! Я согласился сниматься. Играл роль этого самого МЧ. Только на съемках все пошло не так! Понимаете, в погоне за подлинностью реакций он заслал меня к настоящим людям.
— А должен был к игрушечным?
— Вы не поняли! Он на самом деле разыскал женщину, бабушка которой когда-то записывала для метро все эти «Осторожно, двери закрываются!». Он заслал меня с цветами к ничего не подозревающим людям. Я был уверен, что передо мной актриса, и, как положено по сценарию — а этот гад специально дописал поглупее, — стал расспрашивать, здесь ли живет такая-то, и рассказывать о своих страстных чувствах к ней. Женщина сначала растерялась, сказала, мол, бабушка ее давно умерла… А потом, когда я перезвонил уточнить, точно ли моей любимой нет в живых, вызвала полицию. Мы всей академией тогда извинялись и писали объяснительные. Еле доказали, что мы вовсе никого не преследовали, а просто снимали кино… Псих этот долго передо мной каялся. Я говорю: «Но ты же мог предупредить, что она ничего не знает?» А он в ответ: «Ты бы тогда отказался». Я: «Но мог бы ее предупредить, что я актер!» Он: «Она бы тогда не была так натурально растеряна». Одним словом, режиссер! Псих непорядочный! Обещал, что такого больше не повторится, но мне кажется, со следующей съемкой — а он, конечно же, тут же затеял следующую съемку — дела обстоят точно так же и даже еще хуже…
— А вы снова согласились сниматься в работе того, кого считаете непорядочным психом? — удивилась я.
— Согласился, каюсь, — совсем разволновался собеседник. — Но ведь снова все один к одному — и идея красивая, и на конкурс видео делаем, и меня, что греха таить, больше никто пока сниматься не звал… А теперь, боюсь, участники следующей съемки мне голову оторвут.
— Знаете, — дело вроде могло оказаться интересным, поэтому я решила не переливать из пустого в порожнее, — приезжайте к нам в офис, оформим ваше обращение подобающим образом. Мы сейчас, конечно, в отпуске, да и работы невпроворот, но, наверное, мой шеф вашим случаем заинтересуется. Детектив Собаневский, знаете ли, фанат всяких нестандартных происшествий. Он просто счастлив, если к нам обращаются не с просьбой отследить супружескую неверность, найти домашнее животное или пропавшего родственника…
В ответ собеседник положил трубку. Какое-то время я еще думала, что связь прервалась и он перезвонит, потом, разумеется, занялась самокопанием, вспомнив свое дурацки противоречивое «мы в отпуске, и у нас очень много работы», потом решила, что так как звонивший явно испугался предложения официально оформить дело, то, в общем-то, и хорошо, если он больше не объявится. Может быть, он хотел получить бесплатный совет, а может, просто любил поболтать по телефону с незнакомыми детективами или в принципе был психически нездоров и…
«Батюшки! Да ведь я только что сказала этому ненормальному ехать в офис! А вдруг он мегапослушный псих и действительно сейчас нагрянет?» — тут же пронеслось у меня в голове.
В качестве любезного подтверждения этих мыслей ко мне в окно постучали. Мгновенно смекнув, что этаж-то хоть и первый, но очень высокий — до земли метра четыре, не меньше, — я списала все на слуховые галлюцинации. Стук в окно повторился. Первой моей реакцией было броситься к входной двери и убежать. Собственно, это я и сделала. Добежала до двери и остановилась.
Черт возьми! Если всего бояться, то можно сойти с ума. В конце концов, я тут живу вполне законно, значит, имею право спустить с лестницы нежданного гостя. Даже если эта лестница окажется пожарной…
С решительным видом, дрожа коленками, я подкралась к окну, одернула штору и никого не увидела. Когда я уже окончательно решила, что мне все показалось, откуда-то сбоку вдруг появилась человеческая рука и, неторопливо приблизившись к моему стеклу, деликатно просочилась сквозь решетку и постучала. Эта аккуратность в постукивании меня немного успокоила.
— Кто там? — как ни в чем не бывало спросила я, слегка приоткрыв форточку. Несмотря на решетку на окнах, я впервые в жизни пожалела, что форточки в нашем мире не догадываются закрывать на цепочки. Кажется, я даже ожидала, что услышу в ответ нечто вроде: «Это я! Призванный вами актер! Пришел оформлять свое дело!»
— Это я! — с придыханием донесся голос Жорика, и, естественно, муж стал говорить совсем не то, что я ожидала услышать от клиента. — Открой окно! Я должен провести эксперимент, чтобы понять, может человек пролезть сквозь наши решетки или нет.
Тут только я поняла, что происходит. В принципе, Жорик был прав — раз на наш офис был совершен налет, значит, надо проверить безопасность и залатать все возможные дыры. Но неужели нельзя было предупредить об этих своих намерениях заранее?
— Хм! Это все ты виновата, — ворчал Жорик, невероятным образом изгибаясь и складываясь, дабы уместиться в самый крупный прямоугольник, образованный переплетением нашей заоконной решетки. — Помнишь, как причитала свое «Дизайн, дизайн, не хочу окна в клеточку — сидишь, как за решеткой, — а хочу, чтобы были решетки, но при этом малозаметные и такие, чтобы их прутья складывались в узор!» Пообещай мне, что теперь ты согласна поставить нормальную решетчатую решетку в самую что ни на есть клетчатую клеточку!
…Харьков, 1950 год. Страну лихорадит одновременно от новой волны репрессий и от ненависти к «бездушно ущемляющему свободу своих трудящихся Западу». «Будут зачищать!» — пророчат самые мудрые, читая последние постановления власти. «Лишь бы не было войны!» — отмахиваются остальные, включая погромче радио, вещающее о грандиозных темпах социалистического строительства. Кругом разруха, в сердцах страх, на лицах — беззаветная преданность идеям коммунизма. Но не у всех — есть те, кому уже, в сущности, нечего терять и не нужно притворяться. Владимир Морской — бывший журналист и театральный критик, а ныне уволенный отовсюду «буржуазный космополит» — убежден, что все самое плохое с ним уже случилось и впереди его ждет пусть бесцельная, но зато спокойная и размеренная жизнь.
Харьков, роковой 1940-й год. Мир уже захлебывается войной, уже пришли похоронки с финской, и все убедительнее звучат слухи о том, что приговор «10 лет исправительно-трудовых лагерей без права переписки и передач» означает расстрел. Но Город не вправе впадать в «неумное уныние». «Лес рубят – щепки летят», – оправдывают страну освобожденные после разоблачения ежовщины пострадавшие. «Это ошибка! Не сдавай билеты в цирк, я к вечеру вернусь!» – бросают на прощание родным вновь задерживаемые. Кинотеатры переполнены, клубы представляют гастролирующих артистов, из распахнутых окон доносятся обрывки стихов и джазовых мелодий, газеты восхваляют грандиозные соцрекорды и годовщину заключения с Германией пакта о ненападении… О том, что все это – пир во время чумы, догадываются лишь единицы.
Харьков 1930 года, как и положено молодой республиканской столице, полон страстей, гостей и противоречий. Гениальные пьесы читаются в холодных недрах театральных общежитий, знаменитые поэты на коммунальных кухнях сражаются с мышами, норовящими погрызть рукописи, но Город не замечает бытовых неудобств. В украинской драме блестяще «курбалесят» «березильцы», а государственная опера дает грандиозную премьеру первого в стране «настоящего советского балета». Увы, премьера омрачается убийством. Разбираться в происходящем приходится совершенно не приспособленным к расследованию преступлений людям: импозантный театральный критик, отрешенная от реальности балерина, отчисленный с рабфака студент и дотошная юная сотрудница библиотеки по воле случая превращаются в следственную группу.
Иронический детектив о похождениях взбалмошной журналистки. Решившая податься в политику бизнес-леди Виктория становится жертвой шантажиста, с которым встретилась в Клубе знакомств. Тот грозит ей передать в прессу фотографии, компрометирующие начинающую политикессу. А это, понятное дело, не то, что ей нужно в начале карьеры на новом поприще. Однако негодяй не знает о том, что у Виктории есть верная и опасная подруга — предприимчивая журналистка Катя Кроль. Виктория просит Екатерину разоблачить негодяя, но уверенной в себе барышне придется столкнуться с непростым противником…
Мужчины, отправляясь в командировку, помните: те, кого вы оставили дома, времени даром не теряют. Так произошло и с бывшей журналисткой, а ныне частным детективом Катериной Кроль. Обидевшись на своего возлюбленного и компаньона Георгия, уехавшего в командировку и не взявшего ее с собой, Катерина не раздумывая берется за запутанное дело. В городе стали пропадать престижные иномарки. Милиция бессильна, бизнесмены и предприниматели в панике – кто будет следующим, кто на месте своей милой сердцу, дорогостоящей игрушки обнаружит лишь визитную карточку с двумя словами: "Дети Деточкина"?.
В молодежном театре «Сюр» одна за другой исчезают актрисы: Лариса, Алла и Ксения. Все они претендовали на главную роль в новом спектакле. Интересное дело, как раз для детективного агентства, которое занимается нестандартными расследованиями. Но главный сыщик Георгий страдает ленью и «звездной болезнью», и за дело берется его невеста Катя Кроль. Ей удается выяснить, что Лариса и Алла были влюблены в одного и того же человека. А что, если это как-то связано с их исчезновением? Неожиданно Ксения возвращается сама и просит Катю никому не говорить о том, что расскажет ей…
Книга «Восемь дней в сентябре и Рождество в Париже» — это детективный роман петербургского искусствоведа В. И. Переятенец. Будучи аттестованным экспертом Министерства культуры РФ, автором многочисленных статей и таких книг, как «Русский антиквариат» и «Экспертиза и оценка произведений декоративно-прикладного искусства. Фарфор. Стекло. Ювелирные изделия», она хорошо знакома со средой коллекционеров и торговцев антиквариатом. Однако не следует воспринимать данное сочинение как документальное.
Действие нового романа Ирины Лобусовой «Красная комната» происходит в большом городе, куда приезжает, переживая любовную драму, талантливая художница Евгения Кравец, именующая себя Джин. Она устраивается на работу дизайнером в архитектурную фирму и снимает квартиру в старинном доме: ей очень нравится гостиная в красных обоях, производящая на многих зловещее впечатление. Джин чувствует некоторое родство с этой странной комнатой, да и сама она выглядит странно, эпатируя окружающих зелеными волосами, в том числе руководителя фирмы Вадима, человека пресыщенного, живущего в свое удовольствие, но давно потерявшего интерес ко всему.
В маленьком городке, затерянном среди бескрайних пустошей Австралии, произошла трагедия: священник местной церкви убил пятерых человек, а потом и сам погиб от пули полицейского. Что же стало причиной кровавой бойни? В этом решил разобраться известный столичный журналист Мартин Скарсден. Однако едва он приступил к расследованию, как городок потрясло новое преступление – возле запруды обнаружили тела двух неизвестных молодых женщин… Связаны ли между собой это двойное убийство и история священника-«стрелка»? Расследование Мартина приняло новый оборот.
Исчез известный музыкант, через год его истлевшие останки обнаружили в Москве-реке. Казалось бы, все ясно, но на улицах города появляется бомж, не помнящий родства, удивительно похожий на погибшего скрипача. Предсказательница, дав совет безутешной вдове, так никогда и не узнала, в какую невероятную историю попала ее клиентка…
Это продолжение приключений Арсения Строганова и доктора Агапова на берегах Невы. "Если бы у меня была вторая жизнь, – мог бы сказать Эраст Петрович Фандорин, – я бы провел ее вместе с ними здесь, в Петербурге!". Мои дорогие читатели! "Гроссмейстер" получился не хуже, чем "Талисман". Читайте, наслаждайтесь! Содержит нецензурную брань.Эта книга – участник литературной премии в области электронных и аудиокниг «Электронная буква – 2019». Если вам понравилось произведение, вы можете проголосовать за него на сайте LiveLib.ru http://bit.ly/325kr2W до 15 ноября 2019 года.