Блондинка в озере - [6]

— А какой смысл говорить правду?

— Послушайте, — сказал он с серьезным видом, — вы, видно, совсем не знаете Кристл. На Кингсли ей плевать. А если ему не по душе ее поведение, пусть ищет себе другую. Меня просто тошнит от этих ревнивых мужей.

— Если вы не ездили с ней даже до Эль-Пасо, с какой стати она дала эту телеграмму? — спросил я.

— Откуда мне знать?

— Не убедительно, — сказал я и показал на ветку толокнянки. — Сорвали у Оленьего озерца?

— Тут на склонах полно толокнянки, — бросил он презрительно.

— Но цветет она совсем не так.

Он рассмеялся:

— Если уж вам так хочется знать, я был у нее во второй половине мая. Все равно пронюхаете. Но с тех пор вообще не видел.

— Вы собираетесь на ней жениться?

— Подумывал. — Он пустил струйку дыма. — У нее есть деньги. А деньги никогда не мешают. Но уж больно тяжело они бы мне доставались.

Я кивнул, но промолчал. Лавери снова посмотрел на ветку толокнянки в камине, пыхнул сигаретой и откинулся назад, демонстрируя крепкую загорелую шею. Я все еще молчал. Почувствовав себя неуютно, он стал разглядывать мою визитную карточку.

— Значит, нанимаетесь копаться в чужом белье? И хорошо платят.

— Хвастать нечем. Доллар тут, доллар там. Кое-что перепадает.

— И все в дерьме?

— Бросьте, мистер Лавери. Зачем нам ссориться? Просто Кингсли считает, что вы знаете, где его жена, но не хотите сказать. То ли по злобе, то ли из чувства такта.

— А какие чувства он бы предпочел? — Губы на красивом загорелом лице насмешливо изогнулись.

— Ему один черт. Главное — получить информацию. Его не волнуют ни ваши с ней отношения, ни поездки, ни даже развод. Он просто хочет быть уверенным, что у нее все в порядке и она не влипла в передрягу.

Лавери заинтересовался:

— В передрягу? В какую передрягу? — Он катал это слово во рту, словно пробуя на вкус.

— А то вы не знаете, что он имел в виду.

— Не знаю. Расскажите, — попросил он с сарказмом. — Буду счастлив просветиться.

— С вами каши не сваришь, — сказал я. — Хлебом не корми — дай похохмить, а о деле ни слова. Мы правда не собираемся таскать вас по судам за то, что вы умыкнули ее за границу.

— Какие в черту суды? Сначала надо доказать, что я вообще уезжал.

— Чего же она отправила телеграмму? — гнул я свое. Мне показалось, что я уже много раз повторял эти слова.

— Вероятно, шутка. Она без этого не может. А все шутки у нее или глупые или злые.

— А тут-то зачем шутить? Ни вижу логики.

Он осторожно стряхнул пепел на стеклянный столик, метнул в меня взгляд и тут же отвел глаза в сторону.

— Я ее обманул, — медленно произнес он. — Вот она и мстит. Должен был приехать на выходные, но не приехал. Она… она мне надоела.

— Угу, — буркнул я и спокойно уставился на него, — но мне больше нравится другой вариант, вы отправились с ней в Эль-Пасо, там поругались и разъехались. Согласны, что так оно правдоподобнее?

Его загорелое лицо побагровело:

— Черт вас подери! Сколько раз повторять, что никуда я с ней не ездил. Никуда! Неужели трудно запомнить?

— Запомню, когда поверю.

Он наклонился и затушил сигарету. Потом не спеша, без усилия встал, туго затянул пояс халата и сделал шаг в мою сторону.

— Все, — сказал он четким звенящим голосом. — Теперь вон отсюда! Уматывайте! Мне этот дурацкий допрос надоел. Только отнимаете у меня время. И у себя, если оно хоть чего-то стоит.

Я тоже встал и ухмыльнулся.

— Стоит оно не много, но мне все же платят. А не могло, к примеру, случиться, что вы нарвались на неприятности в каком-нибудь универмаге? Скажем, в трикотажном или ювелирном отделе?

Нахмурив брови и плотно сжав губы, Лавери внимательно посмотрел на меня.

— Не понимаю, — сказал он, но по голосу чувствовалось, что он задумался.

— Вот и все, что мне хотелось узнать, — сказал я. — Спасибо за внимание. Кстати, где вы устроились после того, как ушли от Кингсли?

— А вам какое дело?

— Никакого. Но это легко выяснить, — ответил я и двинулся к двери, но ушел недалеко.

— В настоящее время я не работаю, — заговорил он холодно. Со дня на день жду призыва во флот.

— Там вам самое место, — сказал я.

— Точно! Прощай, топтун. И не вздумай являться снова. Меня не будет дома.

Я подошел к выходу и толкнул дверь. Внизу у порога ее заклинило — разбухла от морской влаги. Справившись с ней, я обернулся. Он стоял, сузив глаза, едва сдерживая ярость.

— Может быть, я приду еще, — сказал я. — Но не обмениваться остротами. Если что-то раскопаю, придется поговорить.

— Все еще уверен, что я вру? — взорвался он.

— Вас явно что-то тревожит. Мне пришлось повидать людей, и я редко ошибаюсь. Может быть, это меня не касается. Но если касается, у вас будет случай выгнать меня снова.

— С удовольствием, — сказал он. — Только в следующий раз захватите с собой приятеля, чтобы было кому отвезти домой. Бывает, хлопаешься задницей, а отшибает прямо в крышу.

Меня покоробило. С него слетело все показное, и внезапно оскалило зубы мурло. Так коробит, когда интеллигентная на вид женщина вдруг начинает говорить непристойности.

— Прощай, красавчик, — бросил я и взялся за дверь. Пришлось поднажать, чтобы она закрылась. Я выбрался по дорожке на улицу и остановился на тротуаре, рассматривая дом напротив.