Блондинка в озере - [20]

Я достал бумаги и показал ему.

— Что ж, все в полном порядке, — сказал он удовлетворенно. — А по твоему лицу много не прочтешь. Хотел, видно, тут кой-чего поискать?

— Точно.

— Я уже сам порылся. Сразу сюда и приехал. Только забежал на минутку к себе. Мне, видимо, нельзя разрешать тебе обыск. — Он почесал ухо. — Хотя черт его знает! Можешь сказать, кто тебя нанял?

— Дерас Кингсли. Просил разыскать жену, которая сбежала месяц назад — и именнно отсюда. Вот и я начал отсюда. Предполагалось, что сбежала она с мужчиной. Но мужчина это отрицает. Я и подумал, что найду здесь в горах какую-нибудь зацепку.

— Нашел?

— Нет. Ее путь прослеживается до Сан-Бернардино и до Эль-Пасо. Затем след теряется. Но я только начал.

Паттон встал и открыл дверь. В комнату ворвался густой сосновый дух. Сплюнув за дверь, он снова сел, снял ковбойскую шляпу и взъерошил коричневую с проседью шевелюру. Без шляпы у его головы был какой-то непристойно-голый вид, как у всех голов, с которых редко снимают шляпы.

— Билл Чесс тебя не интересует?

— Ни чуточки.

— Частные сыщики много занимаются разводами. По-моему, гнусная работенка.

Я решил пропустить эти слова мимо ушей.

— Для Кингсли было бы проще пойти в полицию, — сказал он.

— Не думаю. Он слишком хорошо знает свою жену.

— Однако все это не объясняет, с чего тебе приспичило обыскивать дом Билла, — рассудительно заключил он.

— Люблю всюду совать свой нос.

— Мог бы сочинить что получше.

— Тогда, скажем, Билл меня действительно интересует. Но только потому, что влип в беду. Он хоть и не святой, но все же его жаль. Если он убил жену, здесь должны быть какие-то улики. Если не убивал — тоже.

Паттон склонил голову набок, словно осторожная птица:

— К примеру, какие?

— Одежда, украшения, туалетные принадлежности — все, что женщина обычно забирает, когда уезжает навсегда.

Он неторопливо откинулся в кресле:

— Но она ведь никуда не уехала.

— Значит, вещи здесь. Но если так, Билл бы это заметил и понял, что дело не чисто.

— Черт! Не нравится мне все это.

— Но если ее убил он сам, — продолжал я, — он бы избавился от вещей.

— И каким образом?

От желтого света лампы одна сторона его лица казалась бронзовой.

— Я знаю, что у нее был свой «форд». Остальное-то можно сжечь, а что не горит — закопать в лесу. Топить вещи в озере было бы опасно. Но «форд» не сожжешь и не закопаешь. Он умел им управлять?

Паттон сделал удивленные глаза:

— Само собой. Правая нога у него не гнется в колене, поэтому выжимать ножной тормоз ему трудно. Но он бы управился ручным. Разница между машинами небольшая. Просто у Билла тормозная педаль расположена слева, рядом со сцеплением, чтобы легче было выжимать их одной ногой.

Я стряхнул пепел в голубой горшочек, где, судя по золотистой наклейке, когда-то хранился апельсиновый мед.

— Избавиться от машины трудно, — сказал я. — Куда ее ни погони, придется возвращаться назад, да к тому же так, чтобы тебя не заметили. Брось он ее на улице, скажем в Сан-Бернардино, ее бы нашли и опознали. Радости мало. Надежнее было бы загнать ее скупщику краденого, но таких людей он вряд ли знает. Так что, вероятнее всего, спрятал ее в лесу, при этом — недалеко, чтобы дохромать назад до дому.

— Что ж, логично. А еще говоришь, что не заинтересован, — сухо бросил Паттон. — Ладно, пускай машина спрятана в лесу. Что дальше?

— Дальше надо подумать, что будет, если ее найдут. Чащобы тут глухие, но лесники и лесорубы время от времени все же появляются. Но если машину обнаружат, а в ней и вещички Мьюриел, то появляются новые версии, не бог весть какие, но все же вполне приемлемые. Первая — ее мог убить кто-то другой, но подстроить все так, чтобы подозрение пало на Билла. Вторая — Мьюриел действительно кончила самоубийством, но при этом тоже с мыслью подложить мужу свинью. Самоубийство из мести.

Спокойно и сосредоточенно Паттон поразмышлял над моими выкладками. Потом подошел к двери, еще раз сплюнул и снова сел, взъерошив волосы. Глаза его светились скепсисом.

— Первое не исключено, — признал он. — Но только теоретически. Никакого «другого» на примете у меня нет. И записка сюда не очень вписывается.

Я покачал головой:

— А если Билл сохранил записку с предыдущего раза? Если Мьюриел действительно не писала ничего во второй раз? Он считает, что она уехала. Проходит месяц, от нее — ни слова. Он нервничает и пока прячет записку, надеясь, что она его выручит, если с Мьюриел действительно что-то произошло. Такие мысли явно могли крутиться у него в голове.

Теперь покачал головой Паттон. Мои слова его не убедили, как не убедили и меня самого.

— А вторая из этих ваших версий, — сказал он медленно, — явно бредовая. Убить себя так, чтобы обвинили кого-то другого — нет, это не вяжется с моими незамысловатыми понятиями о человеческой природе.

— Они действительно незамысловаты, — сказал я. — Даже слишком. Такие фокусы проделывались, и, кстати, почти всегда женщинами.

— Не знаю. Мне пятьдесят семь, я повидал на своем веку всякого, но, по-моему, эта идея не стоит выеденного яйца. Скорее всего, Мьюриел действительно собиралась уехать и написала записку, но он застал ее перед отъездом, взбеленился и прикончил. А уж потом стал обтяпывать все то, о чем мы говорили.