Блондинка с загорелыми ногами (Скажи утке "нет"!) - [80]

Выключив компьютер, Подберезовский упал на – тройного слоя и все равно жесткий – войлок, прикрылся куском другого войлока и, удовлетворенный проделанным, устало закрыл глаза. Мелькнула мысль, что можно бы дать отбой крутящему динамо ФСБ-шнику, ведь надобность в электричестве отпала, но мысль эта исчезла не менее резко, чем вдруг появилась. Вскоре юрта наполнилась негромким ритмичным храпом. Он почти совпадал с тактом мерно мигающей маломощной лампочки...

Глава 28. Монголы

– Повелитель!.. – Павший ниц посланец осмелился поднять голову, настолько велико было его возбуждение. – Трибуна сколочена, воины ждут твоего слова!

Четверо сидящих на белом войлоке торжественно чокнулись пиалами, а сидящий рядом, на писарском войлоке, Фридман тщательно протер очки, готовясь записать слова, которые сразу после своего произнесения немедленно станут историческими.

– Будем! – провозгласил Бастурхан.

– Будем! – сказал Таджибек.

– Будем! – сказал Богурджи.

– Будем! – подтвердил Субудай.

Остро заточенным карандашом Фридман быстро записал: ««Будем» – 4 раза. – Пов. всел., Тадж., Бог., Суб.»

– Время пришло... – Залпом осушив пиалу, Бастурхан решительно поднялся.

Поднялись и трое его соратников. Все испытывали необычайный душевный подъем и все старались скрыть это под масками напускной невозмутимости.

Когда Богурджи первым вышел из юрты, высокий монгол в белоснежном халате торжественно затрубил в сияющий свеженачищенной медью горн и море людей в черных телогрейках, заполонивших своей массой все пространство степи от горизонта до горизонта, радостно взревело, высоко вскидывая в воздух зэковские шапки-ушанки.

– Слава Повелителю вселенной!

– Слава великому Потрясателю вселенной!

– Слава Владыке вселенной!

– Слава!

– Слава!

– Слава!

Великий Потрясатель вселенной в роскошнейшем, расшитом золотыми нитями халате медленно прошествовал к деревянному помосту из свежеструганных досок, от которого приятно пахло древесной смолой, так же неспешно, с достоинством начал подниматься по тщательно подогнанным, не издавшим ни единого скрипа ступенькам...

– Хорош, а? – шепнул засмотревшийся на друга Таджибек.

– А то! – с гордостью согласился Богурджи.

Некоторое время друзья любовались величавыми жестами Повелителя вселенной, щедро озаряемого лучами утреннего солнца, затем, опомнившись, поспешили за ним на трибуну, сколоченную по эскизу, набросанному визирем и почти в точности копировавшую трибуну, на которой советские правители некогда принимали парады седьмого ноября. Вскоре на ней скопилось изрядное количество народа – рота телохранителей Повелителя, командиры армий в количестве девяти человек, визирь со своими телохранителями в количестве трех до сих пор не уволенных работников ФСБ, и люди, отвечающие за электронное оснащение трибуны – электромегафон «ЭМ – 12» московского опытного завода «НПО Волна», работающий на двенадцати автономных элементах питания, или, попросту, батарейках.

На мгновение Бастурхан замер перед закрепленным на специальной стойке мегафоном, собираясь с мыслями, а когда приблизил к нему лицо, раздался пронзительный плывущий звук. Он недовольно оглянулся, и к аппарату бросился человек, который быстро произвел необходимый ремонт – постучал по микрофону костяшками сложенных пальцев.

– Виноват, Повелитель...

– Прочь, – безразлично, без малейших признаков гнева бросил тот и человек, кланяясь, тут же отступил за спины высоких должностных лиц.

– Воины... – негромко, приятным, прочувствованным голосом начал Бастурхан, и сотни и сотни людей с такими же мегафонами, равномерно расставленные в бескрайнем скоплении воинов, повторили это слово, чтобы его слышали все. – Я, Повелитель вселенной, Великий хан, Потомок великих ханов, объявляю, что наш час настал...

– Слава! – опять разразилась радостным ревом миллионная армия. – Слава! Слава! Слава!

– Скоро все те, кто родился и рос в нищете, кто, не ведая о справедливости, вынужден был работать, чтобы прокормить себя и свою семью, тот скоро познает вкус богатства, богатым станет каждый из вас, если надлежащим образом проявит себя в бою, покажет себя мужественным воином, воином, с честью несущим свое гордое звание бойца непобедимой монгольской армии, Орды, которую боялся мир и которая сейчас, благодаря моим стараниям и поддержке Небес, восстановит утраченный боевой дух, отнимет у чужеземцев принадлежащее нам по праву... – Бастурхан остановился, переводя дух, послушал эхо своих слов, разносимое множеством мегафонов. – Нас ждут богатейшие земли, никто, если он настоящий воин, не вернется с пустыми руками, без великого числа трудолюбивых рабов и покорных полногрудых рабынь, которые будут услаждать его жизнь до самого конца ее, да только не придет смерть к настоящему воину – он бессмертен, как и имя его, которое... – Бастурхан опять остановился, почувствовав непреодолимую жажду, огляделся в поисках специального человека с кумысом, но тут же с досадой вспомнил, что сам же наказал ему спрятаться во избежание соблазна подальше – нельзя было подавать дурной пример воинам. – Настал великий день... – сворачивая речь, повысил он голос. – Мы идем на Россию. Не с войной идем – с миром. С миром и предложением дружбы, сотрудничества. Пусть отдадут нам свои богатства добровольно. Если же русские окажутся столь же недалекими упрямцами, как и их предки... Что ж, тогда... – Он сжал огромный костистый кулак и грозно потряс им в воздухе. Армия отозвалась восторженным многотысячным ревом. – Каждому воздастся по заслугам. Как сказал когда-то мой великий предшественник Чингисхан, кто достал свой меч против монгольского меча – от монгольского меча и погибнет!