Блондинка с загорелыми ногами (Скажи утке "нет"!) - [74]

– Мне как-то раз, в гостинице Улан-Батора, посчастливилось переночевать в комнате для почетных иностранных гостей – меня случайно перепутали с кем-то, – так там, представляешь… – начал было шептать Таджибек на ухо Богурджи, но тот убрал со своего плеча руку товарища и приложил палец к губам:

– Тише.

– Золотой? – повторил вопрос Повелитель.

– Вот вам, Бастурхан Бастурханович, крест! – Подберезовский с ловкостью фокусника проделал какие-то быстрые манипуляции рукой, что при некоторой подслеповатости зрителей могло сойти за движения крестящегося человека, и совсем уже торжественно закончил: – Девятьсот девяносто девятой пробы. Гадом буду. Век оффшорок не видать.

– Золотой… – как завороженный повторил Бастурхан. Он недоверчиво посмотрел на своих друзей, те почти синхронно пожали плечами. – И Подпутин на нем…

– Каждый день! – радостно заверил его Подберезовский. – Как только возникает потребность. А то и просто так сидит. Ну, перед принятием какого-нибудь судьбоносного решения. Унитаз – он, знаете ли, вдохновляет. Очень, знаете ли, способствует. Мыслительному процессу и вообще.

– А откуда ты…

– Да я ж в Кремле как у себя дома всегда был. Любую дверь ногой открывал, у любого спросите.

– Хорошо. Ты свободен.

– И Подпутина, кстати, неоднократно там думающим заставал, если дверью случайно ошибался – он, к примеру, перед встречей с большой семеркой буквально часами там просиживал, готовился. Просто, знаете ли, часами…

– Человек!

– Понял. У вас военный совет. Ухожу, ухожу, ухожу... – Подберезовский обулся, направился к выходу, по пути пренебрежительно отпихнул человека из охраны: – Встали тут... Только много не пейте, – остановившись у выходного полога и повернувшись к белому войлоку, – напутствовал он соратников. – Бастурхан Бастурханович, не мне, конечно, вам указывать, не дай, как говорится, боже, но вы бы как-то, что ли, притормозили этот процесс. Вам еще работать.

– Да я тебя сейчас!..

В сторону визиря полетела увесистая баранья кость, он ловко увернулся и поспешил выскользнуть наружу, оставив трех друзей в состоянии необычайного вдохновения...

– У меня абонемент. Бесплатный трафик, – небрежно бросил Подберезовский, показав какую-то бумажку перегородившему ему путь работнику интернет-юрты. – Бастурхан Бастурханович лично распорядились. Чего пялишься, круглая твоя морда? Ну, Повелитель, Повелитель приказал, если по-вашему... Дошло, урод? Тогда п-шел вон... – Подойдя к ближайшему, стоящему на полу компьютеру, он несильным пинком согнал с куска грязного войлока какого-то монгольчонка лет десяти, азартно играющего в «Мортал-комбат», подтянул на коленях брюки и с кряхтеньем присел по-монгольски, скрестив ноги под собой. Его лицо выражало брезгливость. – Развели, понимаешь, антисанитарию... – пробурчал он, набирая пароль своего почтового ящика. – Человек, принеси «мартини» со льдом! – выкрикнул он и с неудовольствием всмотрелся в подбежавшего служителя. – Господи, какое же у тебя тупое лицо... Ну хоть водка у вас тут есть?.. – Осушив одним махом почти полную пиалу, он резко выдохнул и решительно набрал адрес: «подпутин@кремль.ру». Сосредоточился, подумал не более минуты и еще более решительно набрал: «Володя, тебе пиздец. Alea jacta est. [А’ЛЭА Я’КТА ЭСТ] Всегда твой, Борис Абрамович.» * (Здесь: жребий брошен. Лат.) Затем с кряхтением поднялся, размял успевшие затечь ноги, опять подозвал работника с полной пиалой и опять осушил ее до дна. – Запиши на счет Бастурхана Бастурхановича, они оплатят, – важно обронил он раскрывшему было рот монголу и покинул интернет-юрту...

Приблизившись к охранникам, стоявшим возле входа в полководческую юрту, он покачнулся, заговорщически подмигнул им и приложил палец к губам:

– Т-с-с, ничего не докладывать... Это сюрприз Повелителю.

Отодвинув в сторону высокого монгола с широкоствольным «Панчем» на груди, он ввалился в юрту. Сквозь плотный сигаретный дым, который не успевал уходить в вытяжное отверстие в центре потолка, он с трудом разглядел три фигуры, стоящие на войлоке в коленно-локтевых позах «Камасутры». Три соратника, пребывающие на четвереньках, азартно передвигали стоящие перед ними пиалы.

– Потом делаем обходной маневр и двигаем на Смоленск... – Заметно пьяный Бастурхан схватил полную кумыса емкость и, расплескав половину ее содержимого, с размаху брякнул донышком о поверхность войлока, отчего пролился и остаток.

– Стоп, стоп, стоп! А про Луганск ты забыл? – с пьяной ехидцей возразил Богурджи. Он осторожно взял другую пиалу и, осторожно расплескав половину ее содержимого, передвинул ее в сторону.

– Луганск – мой! – грозно заявил не менее пьяный Таджибек. – Не забывай, что я со своими воинами иду с севера, чтобы соединиться с воинами Субудая. Таким образом Луганск оказывается в клещах. – Он не глядя ударил ладонью по первой попавшейся пиале, отчего та, проливая содержимое, покатилась и звонко стукнулась о другую, стоявшую обособленно. Должно быть, это была армия упомянутого Субудая.

– Субудай! – со смехом выкрикнул Богурджи. – Кто такой Субудай? Вопрос о его назначении еще не решен, Бастурхан еще думает над этим! Возможно, четвертой армией будет командовать Угедей!