Блондинка с загорелыми ногами (Скажи утке "нет"!) - [22]

– Вы все сказали? – сухо осведомился Подпутин. – Не углубляясь в детали и не комментируя все эти ваши смехотворные псевдонаучные выкладки, просто напомню: президент Сбуш-младший не понимает по-русски.

– Эту фразу можно выкрикнуть по-английски! – поторопился заверить его Подберезовский. – Нужно срочно проверить воздействие фразы на англоязычных! Конечно, на такие исследования потребуются время и дополнительные ассигнования в размере примерно...

– Еще одного миллиарда долларов, – закончил за него внешне уже абсолютно спокойный президент. – Даю вам три дня. И...

– И миллиард? – торопливо, с надеждой спросил Подберезовский. Он нервно облизнул губы.

– И если в течение этих трех дней Слово не будет найдено, вы у меня сами будете барахтаться в физиологическом растворе, – пообещал Подпутин. – И пускать пузыри. Это уже мое Слово, слово президента, – заверил он побледневшего Подберезовского и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

– Я... – испуганно забормотал тот, – я, кажется, уже знаю это Слово! Мне не надо трех дней и миллиарда! Мне ничего не надо! Я не хочу в физиологический раствор! Владимир Владимирович! Выслушайте меня!

Подпутин нехотя повернул голову.

– Я вас слушаю.

– «Соленые крендельки»! Он любит соленые крендельки! Надо выкрикнуть «соленые крендельки» и он наш! Помните, как он закашлялся и едва не задохнулся, когда его отец, Сбуш-старший... Об этом знает весь мир, об этом было во всех газетах! Если ему напомнить о крендельках...

– Я даром теряю с вами время. Скоро мы будем разговаривать с вами сквозь стекло колбы, – бросил через плечо Подпутин и тут же потерял к Подберезовскому интерес. – Охрана! Где остальные президенты?

Подбежал мордастый охранник с испуганно вытаращенными глазами.

– Идут! Они идут, – наткнувшись на взгляд президента, сбавил он тон. – Точнее, их ведут.

– Как это, ведут?

Но через секунду он увидел сам. Двойники спускались по лестнице пошатываясь, словно пьяные, в сопровождении поддерживающих их под руки сотрудников института. Сходство с перебравшими лишку людьми усиливал вид их костюмов – трое из пяти были заблеваны с головы до ног.

– В чем дело? – строго спросил легитимный президент.

– Понимаете, Владимир Владимирович, мы... Нас завели в какую-то лабораторию и...

– Я не вас спрашиваю, – оборвал Подпутин двойника номер два – тот отличался от него разрезом глаз и в дзюдо имел разряд на два дана ниже.

– Вы сами приказали устроить им интересную экскурсию, – напомнил научный человек с бородой, в которой застряли хлебные крошки. Он пожал плечами, виновато опустил голову.

– И что вы им показали?

– Да пустяки... – Бородач замялся.

– И все же?

– Ничего особенного. Роды двухтонной бородавчатой жабы.

– Разве жабы – млекопитающие? – спросил Подпутин. Он повел глазами, прищурился, припоминая школьный курс биологии. – И они что, живородящие?

– У нас они – млекопитающие, – бодро, не без гордости подтвердил бородатый. – И живородящие.

Подпутин бросил на сжавшегося Подберезовского гневный взгляд и резко двинулся к выходу:

– Все за мной...

Шесть машин опять прорезали лес, загородное шоссе, а затем и сам город черными стрелами. Опять свистел упруго рассекаемый их железными телами воздух, отступая мелкими невидимыми завихрениями, внешне все было в точности, как и несколько часов назад, только сейчас костюмы трех из шести находящихся в машинах президентов имели непрезентабельный вид, будучи забрызганными содержимым желудков своих хозяев, а тот единственный из шести, кто имел право пользоваться барчиком, приобрел устало-задумчивое лицо...

Глава 8. Воры в законе

– Шеф, приехали, – доложил Череп.

– Кто конкретно?

– Деловой, а сразу за ним – Стреляный.

– Ага. Молодцы. Всегда прибывают первыми. Распорядись, чтобы наши расставили их тачки. Я сейчас...

– Заходите, гости дорогие, заходите! – Сатана упругим спортивным шагом, с достоинством вышел на крыльцо своего особняка, широко распахнул руки, заключил в объятия дородного человека с грубой лепки лицом – неандертальского дизайна надбровные дуги, мощные, способные перекусить бычью кость челюсти... – Деловой, ты будто прямиком с подиума! – Сатана в восхищении почмокал губами, с удовольствием окинул взглядом дорогой костюм прибывшего первым, отметил со вкусом подобранный галстук, как раз в тон серой, поблескивающей специальными нитяными вкраплениями ткани, дорогие ботинки, восторженно крякнул. – Жених, да и только! Глядишь, скоро мы, законники, станем еще и законодателями мод.

– Будет тебе молоть, Сатана, – буркнул Деловой. Он тяжело дышал, словно неспешный подъем на невысокое, не более десяти ступеней крыльцо составил для него непомерно большую физическую нагрузку, сродни подъему на Эверест. – Зачем нас созвал? Отчего такая срочность? Произошло что-то серьезное?

– Эх, жизнь... – Сатана опять почмокал – теперь уже сокрушенно, с легким оттенком грусти. – Как будто нам нельзя встретиться просто так, как собираются хорошие люди, чтобы посидеть, выпить, закусить, вспомнить молодые годы...

Деловой посмотрел на него настороженно, как смотрят на человека, по поводу адекватности которого возникли некоторые сомнения.