Блондинка-рабыня - [20]

— Ох, ради бога, прости меня, Рик! — Виноватый голос Джеки доносился до меня откуда-то издалека, словно нас разделяло по крайней мере несколько миль, и я не обратил на него никакого внимания. Она снова замолчала — к сожалению, всего лишь на несколько минут.

— Рик! — На этот раз голос прозвучал гораздо резче. — Чем ты занят, черт побери? Решил погрузиться в транс по системе йогов или еще что-то в этом роде?

Господи, с горечью подумал я, и почему это женщины не в силах помолчать хоть несколько минут?!

— Рик!

От звука ее голоса я ощутил прямо-таки ударную волну в несколько децибел и едва удержался на ногах. Мысленно я в последний раз совершил грандиозное путешествие — спустился по склону ближайшего ко мне пика и прошелся по всей чудесной долине между вершинами. Я счел совершенно нормальным чувство полной дезориентации, охватившее меня после головокружительного путешествия в окрестностях ее пупка. Только встряхнув несколько раз головой и похлопав глазами, я кое-как оправился от головокружения, и ошеломленное лицо Джеки медленно сфокусировалось перед моими глазами.

— Тебе лучше? — с тревогой спросила она. — У тебя часто бывают такие приступы, или это впервые?! — Она обеспокоенно прикусила нижнюю губу. — Я бы не хотела испугать тебя или встревожить. Если бы только ты мог сейчас себя видеть! До чего у тебя странное выражение лица! Ты когда в последний раз был у психолога?

— Это был всего лишь короткий приступ экстаза. А экстаз, если он длится достаточно долго, вместе с побочными явлениями признан всеми психологами как благополучный фактор.

— Это все звучит не лучше, чем ты выглядишь, — сказала Джеки с сомнением в голосе.

— После того, как я получил возможность сполна убедиться в необычайном совершенстве девушек с пышной оснасткой, — честно признался я, — я уже никогда не смогу удовлетвориться более мелкими масштабами. Впредь буду проходить мимо особ с пропорциональными прелестями, даже не удостоив их взглядом. Что же касается плоскогрудых и пышнобедрых… — Я презрительно фыркнул. — Отныне они для меня не существуют — их место только на кухне!

— Я чуть не задохнулась от смеха и едва не умерла от икоты, так что мне просто некогда было подумать о рубашке, — виновато сказала Джеки и, не удержавшись, бросила взгляд на свою обнаженную грудь. — Ты именно это имел в виду, когда говорил о необычайном совершенстве, Рик?

— Именно это! — кровожадно сказал я.

Она повернулась ко мне и улыбнулась. И сразу как-то вся преобразилась. Я понял, что дело тут в целом комплексе: подернутые дымкой синие глаза Джеки приобрели сейчас мягкий и теплый цвет яркого летнего неба, а ее улыбка излучала такое тепло, что от нее можно было бы согреться даже на расстоянии десяти километров. Я медленно подошел к ней, а она успела еще скинуть с себя сапожки из телячьей кожи, прежде чем поднялась с кушетки. И наши тела слились в безмолвном тесном объятии, а губы скрепили наш общий порыв.

Прошло, казалось, всего лишь несколько мгновений — и вот уже Джеки стоит рядом со мной в моей спальне, а улыбка ее излучает такое сияние, что я мог бы поклясться: этой энергии хватит, чтобы освещать весь Лос-Анджелес в течение ближайшей тысячи лет. Но вдруг эта ослепительная улыбка стала меркнуть, а потом и вовсе погасла. Я сразу понял, что случилось что-то ужасное.

— Проклятая молния снова застряла! — сказала она с яростью.

Джеки сердито пожала плечами, сунула за широкий пояс большие пальцы обеих рук и рванула джинсы изо всей силы. Глаза ее широко раскрылись, но на том все и кончилось: застежка не поддавалась, несмотря на ее отчаянные рывки.

— Рик! — взмолилась наконец Джеки. — Они ни на дюйм не сдвинулись с моих бедер. Неужели я до конца дней моих упрятана в эти чертовы джинсы?

— Не волнуйся, — успокоил я ее. — Я все улажу.

Я вышел на кухню, взял наиболее острый из двух имевшихся в моем хозяйстве столовых ножей и вернулся в спальню. Почему-то, увидев у меня в руке нож, Джеки издала тихий, жалобный вопль.

— Если ты ляжешь на кровать лицом вниз, мне потребуется на это дело не больше двух секунд.

— Честно говоря, Рик, — голос ее дрожал, — я не настолько уж сгораю от нетерпения. Видишь ли, если рука у тебя хоть чуточку дрогнет, у меня же останется отметина на всю жизнь!

Она покорно растянулась на постели, потом довольно неохотно перекатилась со спины на живот. На лице ее я успел заметить выражение невинной жертвы, готовящейся принять мученический конец. Сначала я распорол задний шов джинсов. Правда, при этом чуть-чуть оцарапал правую половинку ее задика, и она тут же завопила так отчаянно, словно я был каким-то чудовищем, вроде адепта маркиза де Сада. Все же пять секунд спустя джинсы распались на две аккуратные половины, которые я без труда стащил с Джеки.

— Я ведь сказал, что улажу это дело. — Я отвесил ей игривый шлепок по мягкому месту. — Но, думаю, тебе нет смысла беспокоиться об этих тряпках.

— Я всегда могу купить новые синие джинсы. — Она перекатилась на спину и провела руками по бедрам. Лицо ее опять приняло встревоженное выражение. — А что же ты сделал с моими трусиками, Рик?

— Разве на тебе были трусики?