Блондинка - [141]

— О, он умеет заставить актера испытать удовлетворение от творчества, не правда ли? От жизни, которую избрали люди, подобные нам с вами.

Вконец смутившаяся, Норма Джин пролепетала:

— Избрали? P-разве?.. Быть актерами, вы хотели сказать? О, я как-то никогда об этом не задумывалась.

В. удивленно рассмеялся. Норма Джин подумала, что сморозила какую-то глупость.

Невозможно было понять, всерьез она говорит или нет. Самые разные и неожиданные вещи, которые так и слетали с ее языка.

В., летчик-ас, одна из самых кассовых звезд, еще относительно молодой мужчина, в личной жизни пользовался репутацией хорошего порядочного мужа, которого третировала жена, мелкая актрисулька. Прожив с ним несколько лет, она умудрилась отобрать через суд детей и выбить из него солидные алименты. И вот теперь рядом с ним шикарная молодая старлетка, «Мэрилин Монро». Стоявший чуть поодаль И. Э. Шинн наблюдал за ними с видом ревнивого папаши-собственника.

И тут вдруг к этой красивой паре подошел почти совершенно лысый мужчина среднего возраста с черепашьими глазками навыкате и глубокими морщинами в уголках рта. Судя по плохо отглаженному габардиновому костюму, он не принадлежал к людям из МГМ, но было видно, что многие из присутствующих знакомы с ним. В том числе и В., который, заметив его приближение, нахмурился и отвел взгляд.

— Простите! Прошу прощения. Вы не подпишете? Будьте так любезны!

В. отвернулся, но рядом стояла Норма Джин, пребывавшая в самом приподнятом настроении и так и излучающая доброжелательность. Мужчина с черепашьими глазками притиснулся уже совсем близко. Он хотел, чтобы она подписала какую-то петицию, которую совал ей чуть ли не в лицо, и Норма Джин поморщилась, увидев, что подготовлена эта петиция Национальным комитетом по защите прав, гарантируемых Первой поправкой[55]. Она была наслышана об этом комитете, или ей казалось, что наслышана. В сумеречном ресторанном освещении она различила заголовок, набранный крупным шрифтом: МЫ, НИЖЕПОДПИСАВШИЕСЯ, ПРОТЕСТУЕМ ПРОТИВ ЖЕСТОКОГО И АНТИАМЕРИКАНСКОГО ОБРАЩЕНИЯ. Затем следовали две колонки напечатанных имен и фамилий. Первым в левой колонке значился Чарли Чаплин, первым в правой — Пол Робсон. Ниже красовалось всего с полдюжины подписей.

Мужчина с черепашьими глазками представился, назвал какое-то совершенно незнакомое Норме Джин имя. И сказал, что написал сценарии к таким фильмам, как «История Дж. Ай. Джо», «Молодые асы», и ко многим другим фильмам, а потом, в 1949-м, угодил в черный список, и на этом его карьера кончилась.

Норма Джин, не раз предупрежденная своим агентом о том, что не следует подписывать никаких циркулирующих по Голливуду петиций, с готовностью воскликнула:

— О, да, конечно, сейчас! Я подпишу. — Уж слишком счастлива она была в тот день, и В. не спускал с нее глаз, вот и потеряла бдительность. И, сморгнув выступившие на глазах слезы негодования и гнева, сказала: — Чарли Чаплин и Пол Робсон — великие артисты. И лично мне безразлично, коммунисты они или… кто-нибудь там еще. Это п-просто ужасно, что такая великая с-страна, как Америка, так поступает с в-великими артистами! — Взяла ручку, которую протянул ей человек с черепашьими глазками, и подписала бы, если б В., все время порывавшийся увлечь ее в сторону, оттащить от мужчины с черепашьими глазками, не сказал:

— Мне кажется, Мэрилин, этого не стоит делать.

И тогда мужчина с черепашьими глазками заметил громко:

— Вы, черт бы вас побрал! Это вас не касается!

Тут Норма Джин сказала обоим мужчинам:

— Да, но как мне подписываться? «Монро»?.. Забыла свое полное имя. — И она подошла к ближайшему столику, за которым сидели люди, и, к немалому их удивлению, пыталась поставить свою подпись, но ручка не слушалась ее, потому что она положила петицию на столовый прибор. Смеясь и все еще негодуя, она воскликнула: — Ах, ну да, конечно!.. «Мэрилин Монро». — И она с росчерком расписалась дважды, Мэрилин Монро и Мона Монро. И уже начала было писать Норма Джин Глейзер, но тут, раздувая ноздри и полыхая гневом, к ней подскочил И. Э. Шинн, вырвал ручку и перечеркнул обе ее подписи.

— Мэрилин! Черт побери! Да ты пьяна!

— Ничего я не пьяна. Я — единственный трезвый здесь человек.

В тот вечер она встретилась в ресторане с В. Тем же вечером она потеряла своего возлюбленного, Касса.

Она убежала из ресторана «У Энрико». Ее тошнило от всех этих людей. Касс прав. Все они до одного — торговцы живой плотью. У выхода из ресторана собралась небольшая толпа, она пыталась поймать такси. «Кто она, эта блондинка?» «Лана Тёрнер? Да нет, она гораздо моложе!» Норма Джин нервно усмехалась. Стояла в белом платье из шелка и шифона с низким вырезом. В туфлях на высоченных шпильках. Низенький и плотный человечек в пластиковом дождевике с улыбкой приблизился к ней. Явно с каким-то нехорошим намерением. Что, еще одна петиция?.. Нет, альбом для автографов.

— Подпишите, пожалуйста!

Норма Джин пробормотала в ответ:

— Не м-могу. Я никто.

Ей надо бежать. Немедленно исчезнуть! Тут какой-то другой мужчина поспешил ей на выручку, распахнул заднюю дверцу подкатившего такси, помог ей сесть. Она лишь мельком и с испугом отметила, какое жуткое и странное у него лицо — измятое и сырое, точно наспех слепленное из глины. Нос расплющенный и неестественно расширенный к концу, как совок; глаза опухшие, с тяжелыми веками; брови будто опалены огнем; мочка одного уха рваная, словно изъеденная коррозией. И еще от него исходил кисловатый нездоровый запах, как от Глэдис в Норуолке.