Блондинка [=Киноповесть с одним антрактом] - [11]

Ира, мать, Евгений Евгеньевич

Ира вернулась с работы. Ира шагала кругами в одну сторону, в обратную.

Мать. Что с тобой?

Ира. Совершаю круги, пунктуальные такие окружности.

Мать. Ты не одна в доме. Можно ясней?

Ира. На работу проходными дворами. Потом фанерным коридорчиком за пульман. Сделать лицо. Рот, ресницы. Тут все так, ритуал. Потом — чертеж на кальку. Включается извилина внимательности, остальные замирают. Потом домой, садиком, проходными дворами. А утром — снова на работу, наоборот, проходными дворами, садиком. (И еще раз о своих маршрутах и — кругами в одну сторону, в обратную). У попа была собака, он ее любил. Она съела кусок мяса, он ее убил. У попа была собака, хотя это я уже говорила.

Мать. Доченька, конечно, поначалу трудно. Думаешь, мне легко? Вымоталась как собака. Распределение премий. Как объяснить человеку, почему ему меньше, а другому больше? Ведь не скажешь в глаза. Хотела не обидеть никого, обидела всех. Заколдованный круг.

Евгений Евгеньевич. С этим никто не справляется.

Мать. У него сегодня тоже был денек. Тоже заколдованный круг.

Ира. Сочувствую.

Мать. Нам? Мы живем, мы привыкли. Вот тебе мы можем посочувствовать.

Ира. Давайте так: мы все друг другу сочувствуем.

Мать. Если у тебя там что-нибудь, скажи, я улажу.

Ира. Да уж ладно, пожалуйста.

Мать. Сделаем. Позвоню твоему начальству. Кто там у тебя — Филимонов?

Ира. Плохо, что рабочий день каждый день начинается в одно и то же время. И кончается в одно и то же время. Сделай как-нибудь попричудливей, с неожиданностями!..

Мать. Сделаем… Бабы не заедают?

Ира. Бабы неплохие. Но в принципе желательно, чтобы в рабочем коллективе людей время от времени обменивали. Чтоб лица менялись…

Евгений Евгеньевич. Любопытная идея.

Мать. Внесем рацпредложение.

Ира. Хоть нарушили бы однообразие.

Мать. Разнообразие, Ира, внутри нас. Есть оно или нет. Тут тебе никто не поможет.

Ира. Вот ты нашла себе разнообразие, перекрашиваешься и перекрашиваешься.

Мать. Когда все кругом блондинки, хочется хоть чем-нибудь выделиться. Брюнетка с голубыми глазами.

Евгений Евгеньевич. Ритмы времени. Мне лично нравится.

Ира. Затеряться бы, чтоб никто не знал, где я.

Мать. Где затеряешься — всюду люди.

Ира. Правда, найдут.

Мать. А ведь можно жить и с людьми. И для людей. Ты не задумывалась?

Ира. Есть такие — уверяют себя, что живут для других. А самим на все наплевать.

Мать. На кого намекаешь?

Евгений Евгеньевич. Не нужно создавать экстремальные ситуации.

Ира. Лабиринт, в котором забыли сделать выход, а вход уже замурован.

Евгений Евгеньевич. А я отвечу тебе словами поэта: «И если никому я не дал счастья, то для чего я жил тогда, скажи!»

Ира. Не надо молитвы читать!

Евгений Евгеньевич. Я только в дополнение твоей мамы. Восьмидесятые годы! Открой газету, тут какие слова… Вот, где это? Прямо для тебя… «Устремленная в двадцать первый век».

Ира. Кто это — «устремленная»?

Евгений Евгеньевич. А, это о средней школе…

Ира. Разумеется, мамочка, это ты о себе говорила, что надо жить для людей. Наверное, ради этого и переползаешь с должности на должность. А что, если это только самооправдание? А на самом деле — обыкновенное тщеславие?

Мать. Это я переползаю?..

Евгений Евгеньевич. Хватит мучить мать! Извини. Мне и тебя жалко. Тебя еще жальче мамы.

Ира. Наверное, так все и живут. Так и живут. Все. Достигают какой-то определенной точки и замирают…

Ира, Нина и Ляля

Подруги толкают коляски с младенцами.

Ира. Ух ты!

Ляля. А ты и не навестишь, зазналась.

Ира. Виновата, приду завтра же. (Младенцу.) И к тебе. (Другому.) И к тебе.

Ляля. Куда придешь-то! Мы уже квартиру поменяли, теперь нас во сколько! Если не врешь, правда хочешь навестить — вот, мой завел визитку, тут на двух языках все координаты.

Ира. Ну, вы даете! А ты все учишься, Нинон?

Нина. Хватилась. Кандидатскую защищала — вот такой арбузик был!

Ира. Ну, всех поздравляю с достижениями.

Нина. Ты-то как?

Ира. А я все так же, все там же и все с тем же.

Ляля. Он ведь, кажется, где-то далеко живет?

Ира. А я к нему езжу.

Нина. А я бы своего сама выгнала бы в другой город. В другой регион… враждебный. Записалась бы в армию и пошла на него в атаку. А ты? Что, так и будешь своего навещать? До скончания жизни?

Ляля. Правда, насовсем не собираешься?

Ира. А как же!

Ляля. Ты — туда или он — оттуда?

Ира. Вот это пока еще не решено.

Подруги сочувственно покивали головами.

Ира в опустевшей конторе.

Ира. Потоптались на мне подружки. Тогда-то я и сказала себе: «Его нет». И сразу стало легче. Нет его! Нет его, нет! Его нет. Нет его! Его нет!..

Филимонов(появляясь на пороге). А я гадаю, что тут свет горит! У кого, думаю, еще осталась охота работать сверхурочно? Ха-ха! Ха-ха! (Будучи гурманом жизни, он по любому поводу готов был напористо расхохотаться, вскинув бровки и раздвинув ротик-бантик.)

Ира. Не сверхурочно, а стенгазета. Предпраздничная. Завтра должна висеть.

Филимонов. Товарищи! Золотые руки! К ней — очередь! Виртуоз чертежного дела! А она переписывает заметки в стенгазету. Это порядок?

Ира. Все обещали помогать, и вот никого. Все либо замужние, либо недомогают. Никого.

Филимонов. Обещать у нас умеют. Исполинская система невыполнения обещаний! Ха-ха!