Блондинка 23-х лет… - [5]

Когда, казалось, от гнева и возмущения начнет плавиться железная дверь, она вдруг притихла.

— У вас все? — поинтересовался я и продолжил примирительным тоном, дабы еще больше не обострять ситуацию. — В таком случае приношу вам извинения. Я пришел к вам не ради знакомства, а по важному делу. Я — из уголовного розыска, капитан Шустин.

По ту сторону тишина, то ли она в раздумье, то ли ушла в самый дальний угол квартиры.

— Можете посмотреть мое удостоверение, — прибегнул я к последнему аргументу.

Не знаю, что подействовало на нее: мой примирительный тон, намек на важное дело или еще что-то, но дверь приоткрылась. Я поднес к образовавшейся щели удостоверение.

— И что вам здесь нужно? — Увы, отчужденности в ее голосе не поубавилось, так же как не замечалось и проявления тревоги.

— Видите ли, вам, возможно, угрожает опасность.

— Какая?

— Смерть, — не стал я лукавить, да и желание появилось: внести в ее душу сумятицу.

Скорее всего, произнесенное мною слово произвело на нее шокирующее впечатление, и я воочию увидел ту, которую до сего времени старался лишь представить. Выше среднего роста, короткий летний халатик, длинные ноги и узкая талия. Волосы, как и рисовало мое воображение, густые, спадающие на плечи. Глаза большие и проницательные, блестящие. Сейчас в них остывало недовольство. А вот носик несколько широковат и слегка вздернут. Он как бы тянул за собой губку, из-за чего ее ротик походил на бутончик, готовый вот-вот раскрыться.

Несколько поколебавшись, она пригласила в квартиру. Захлопнув дверь, блондинка прошествовала в зал. Я отметил умение передвигаться, плавность и законченность движений рук, осанку. Казалось, она спокойно пройдет по сервированному столу, не задев рюмочки, не наступив на тарелочку. Вне всяких сомнений, любой ваятель, от начинающего до великого, возжелал бы воспроизвести ее грациозность. Я не преувеличивал, так как в школьные годы посещал художественную школу, мечтая запечатлеть на полотнах все прекрасное и доброе, чем еще была жива тогда Россия. Увы, судьба распорядилась иначе, и я все чаще и чаще сжимаю вместо кисти рукоятку пистолета.

Мы присели в кресла по разные стороны журнального столика.

— Итак, мне угрожает смерть, — проговорила она, откинувшись на спинку и положив ногу на ногу. Судя по спокойному тону, она не паниковала.

— Не могу утверждать категорично, но опасность существует.

Ее напомаженный бутончик раскрылся в снисходительной улыбке. Она, по-видимому, считала, что я объявился здесь лишь ради знакомства, а страшное предостережение и милицейское удостоверение лишь предлог, чтобы проникнуть в квартиру и завязать разговор.

— Вы читали последние криминальные сводки в местных газетах?

— Нет, не интересуюсь, — ответила девица с каким-то скрытым вызовом.

— Так я и предполагал. Так вот: в течение недели в своих квартирах были задушены две девушки.

— А причем здесь я?

— Им было, так же, как и вам, по 23 года.

Она лишь недоуменно передернула плечами, но сделала это не с раздражением, а изысканно, плавно, словно лебедушка проверяет: повинуются ли ей крылья.

— Обе блондинки, — продолжил я. — Обе подали объявление с предложением знакомства.

— И что из этого следует?

— Пока лишь одно: эти объявления служат ориентиром для убийцы.

Она потупила взор. Наконец-то я озадачил строптивую особу. Итог ее скоротечных размышлений — вопрос-предположение:

— Следующей жертвой стану я?

— Не исключено, если у вас даже и нет того, что интересует убийцу. В таком деле лучше перестраховаться.

— А что его может заинтересовать? Золото, деньги, дорогие вещи?

— Нет, его влечет что-то другое. Он знает: это «что-то другое» находится у блондинки 23-х лет, которая должна подать в газету объявление с предложением знакомства.

— У меня нет ничего такого, чем я могла бы привлечь его внимание. — Она поджала губки.

— Охотно верю, но вот преступник в неведении.

— Я напишу ему об этом на двери.

Ого! Она еще сохраняла способность шутить, а мне-то казалось, что в нее проник страх, сделав ее более послушной и осторожной. Пришлось принять образ далекого от ценителя шуток малого и продолжить разговор уже на полном серьезе:

— Возможно, у вас хранятся какие-то компрометирующие документы или, допустим, антиквариат, который можно продать за валюту?

— Ни компроматом, ни антиквариатом не располагаю, — ответила она скучающим тоном.

Да, видимо, мне не стоит рассчитывать на душевность, а уж тем более дожидаться чашечки кофе или чая, за которой разговор протекал бы непринужденно и доверительно. Девица попалась ершистая и далеко не светского воспитания, как мне представлялось. Что ж, для подобных у меня в запасе имелся сухой официальный язык.

— В целях безопасности и скорейшей поимки преступника в вашей квартире будет находиться засада из сотрудников уголовного розыска.

Она отреагировала весьма своеобразно: скроила глупенькую улыбку и пропела дурашливым тоненьким голоском:

— И возглавлять засаду, конечно, будете вы?

— Не угадали.

— Тогда сколько же будет торчать здесь ваша засада, неделю, месяц?

— Пока не убедимся в вашей безопасности или пока не задержим преступника, — проявлял я выдержку.