Близкий свет - [42]

— Давай, когда хочешь. Твои дела… Ну, коли его!

Санитар сделал Бруно очередной укол, а Гуннар присел перед ним и сильно похлопал по щекам. У Бруно дрогнуло одно веко. И парень немедленно спросил его по-латышски, зачем он следил и кто его послал. Ответит, будет жить. Не ответит, будет подыхать долго и больно.

Кажется, показалось им, Бруно понял. Очень тихо пробормотал, захлебываясь собственной кровью, которая сочилась из уголка рта и стекала на пол, что просил его Петер…

— Опять этот «педор»! Какой пидор? Чего несешь, падла? — возмутился Андрис. Вообще-то, он был Андрей, но здесь приходилось называться так, будто он — латыш, однако язык он знал не очень хорошо. — Телка тоже несла про «педора» какого-то, теперь — этот! Спроси, откуда взялся этот пидор, мать вашу?

И стал слушать, как Гуннар продолжал допрос, время от времени дергая Бруно за ногу. Некогда им было ждать на месте аварии, пока приедут спасатели и разрежут «гармошку». Да и не входило это в их планы. Бруно взвизгивал, вероятно, от страшной боли, а потом долго выл, как собака, которой переехали лапы.

Но что-то Бруно все-таки мог сказать, и Гуннар, низко склонившись над ним и больше следя за движениями губ умирающего, кивал.

— Ну чего? — нетерпеливо спросил Андрис. — Не тяни, подохнет же! Шеф шкуру спустит.

— Петер это, а не педор, режиссер в его театре, он и велел. Достать товар и посмотреть, от кого привезли. Ну сечешь зачем? А товар у той телки остался. Короче, можно забрать, — Гуннар ухмыльнулся, — вместе с телкой. И поинтересоваться, — он сделал резкий, непристойный жест, недвусмысленно показывая, в чем состоит его прямой интерес, — чего, говоришь, она умеет?

— Во! — Андрис снова показал большой палец. — Только я — первый. После шефа, — добавил он уважительно и хохотнул. — А то после тебя никому уже ничего не останется!..

Гуннар, довольный своей славой крутого самца, поддержал смех.

По лестнице затопали шаги, и в подвал, освещенный сильной лампой, спустился сам шеф.

— Ну, чего ржете? Узнали? — прохрипел он.

— Да, шеф, — ответил Гуннар, поднимаясь, и коротко доложил о Петере из театра и его телке.

— Инга ее зовут, — добавил Андрис. — Чего делать будем, шеф?

— Сами не знаете? — хмыкнул тот. — За ручку водить? Со свидетелем разбирайтесь. Этого? — он взглянул на равнодушно слушающего его санитара. — Как это у вас? Утилизировать? Вот и давай. А телку — ко мне, горяченькую, и чтоб ни один волос с нее, ясно? Вместе с товаром.

— Так точно, шеф, — почти хором ответили оба.

— Ну а ясно, действуйте. И чтоб мне полный порядок! Вот, как стемнеет…

Дорфманис с Турецким приехали на место автомобильной аварии, когда там уже работала полицейская бригада. Лазарь Иосифович провел Александра Борисовича через оцепление и представил офицеру, сказав, что это — московский следователь, помогающий ему расследовать уголовное преступление, с согласия начальника Департамента уголовной полиции господина Пурвиекса, который должен скоро сюда подъехать. И он в курсе участия господина Турецкого.

Александр Борисович, провожаемый кивком офицера, подошел к смятой машине. Водителя, как быстро выяснил адвокат, в машине уже не было, когда бригада подъехала, вызванная случайным свидетелем происшествия. Этого свидетеля, местного жителя Юриса Вагнера уже нашли и допросили, вон он, у забора стоит. Если надо, можете поговорить, разрешил офицер.

Дорфманис с Турецким подошли и познакомились, представившись знакомыми потерпевшего аварию Бруно Розенберга, — его фамилию адвокат узнал, позвонив в театр.

Господин Вагнер, пожилой человек с редкими седыми волосками, аккуратно зачесанными поперек голого черепа, рассказал то немногое, что знал и о чем уже успел поведать офицеру полиции.

Особенно заинтересовали в его рассказе два факта. Во-первых, наличие двух джипов — красного и черного. Но ни марок машин, ни их номерных знаков старик назвать не мог. Не то поколение, которое уже вырастало за рулем. А, во-вторых, хотелось подробнее знать о тех людях, что вытаскивали пострадавшего из смятой машины и укладывали в багажнике черного джипа, чтобы, по их словам, немедленно отвезти в больницу. И про то, что они «скорую помощь» не вызывали, и полиции не сообщили, тоже сказал господин Вагнер. А Турецкий с Дорфманисом лишь переглянулись и кивнули друг другу. Про одного из водителей — длинноволосого, они уже знали, а второго, из черного джипа, старик описал, как мог: молодой, стриженный наголо, в джинсах и голубой ковбойке, достаточно высокий, заметно сильный. Немногое, конечно, но уж что запомнилось.

Между прочим, господин Вагнер и сам удивлялся, почему те сразу, как обычно делают, не сообщили об аварии в больницу, в полицию, а просто забрали пострадавшего и уехали. А как произошла авария? До странности просто. Большая красная машина вдруг резко затормозила. Ехавший сзади вот этот, серый автомобиль, тоже стал с визгом тормозить, — вон, и следы можно увидеть на дороге, — наверное, увернуться в сторону хотел, но тут сбоку появилась большая черная машина. И тогда серая, чтоб не врезаться в красную, резко вильнула вправо и врезалась в столб, да с такой силой, что он даже закачался. А водители выскочили и стали вытаскивать пострадавшего. Наверное, боялись, что его машина взорвется. Но она не взорвалась. Вот тогда свидетель и подошел, спросил, чем помочь? А они ответили, что не надо, сами справятся. И посоветовали ему идти домой. И он пошел. Вот и все.