Близкие контакты далеких предков. Как эволюционировал наш вид - [11]

Рассмотрим первых двуногих гоминин, живших 4−5 млн лет назад. Беременные или кормящие самки, скорее всего, испытывали определенные трудности с передвижением. Почти наверняка они были не так подвижны или кормились преимущественно растительной пищей. Самцы же имели свободу действий, могли активнее перемещаться и охотиться. У них была возможность использовать добытую пищу для получения доступа к самкам в эструсе.

Ну а что же беременные и кормящие самки, не находящиеся в состоянии половой охоты? Поскольку подавление овуляции делает самок неспособными к зачатию в период вскармливания потомства, самцам, казалось бы, нет резона их ублажать. Не лучше ли отдать пищу другим, многообещающим самкам? Очевидно, однако, что беременная самка может передать будущему поколению гены самца, ее обеспечение пищей несет прямую выгоду с точки зрения репродукции. Конечно, самцу нужна гарантия того, что будущий детеныш действительно его собственный. Люди решили этот вопрос, сделав охрану партнера предельной, в форме моногамных отношений[7].

Самцы против самок: держи эструс в секрете!

Рассмотрим моногамию с женской точки зрения. Для самки, бесспорно, хорошо, если самец постоянно обеспечивает ее пищей и другими ресурсами. Женщины, однако, фертильны лишь пару дней раз в месяц. Как добиться, чтобы мужчина продолжал приносить пищу все остальное время? Согласно одной из версий, женщины стали скрывать эструс, заставляя мужчин постоянно их обеспечивать. Женщины выработали превосходный (с эволюционной точки зрения) способ сокрытия эструса не только от мужчин, но даже от самих себя. Они не знают точного времени эструса. В результате люди занимаются сексом постоянно, независимо от циклов фертильности, а мужчина в конце концов возвращается к одной и той же женщине.

Некоторые ученые считают, что союз одного мужчины и одной женщины, подпитываемый сексуальным взаимодействием и пищей, привел в ходе эволюции к заключению комплексного договора. Половое разделение труда, нуклеарная семья и прямохождение обеспечили самкам и детенышам заботу самцов. Эта теория происхождения человека называется моделью Лавджоя. Оуэн Лавджой, антрополог из Кентского университета, предложил ее в 1981 г. в статье «Происхождение человека», опубликованной в известном журнале Science. Статья вызвала горячий отклик общественности и стала визитной карточкой автора.

Антропологи отнеслись к модели Лавджоя с большим вниманием. Если она верна, ранние гоминины должны быть двуногими, а в силу слабой конкуренции между самцами иметь еще и сравнительно небольшую разницу размеров тела самцов и самок. Низкий уровень конкуренции самцов должен был также обусловить небольшую величину клыков у них.

Рассматривая самого древнего гоминина, известного на тот момент, когда Лавджой предложил свою модель, Australopithecus afarensis, мы видим, что только половина предположений подтверждалась фактами. Клыки у Australopithecus afarensis мельче, чем у горилл и шимпанзе, но больше, чем у современных людей. Половой диморфизм по размерам тела также менее выражен, чем у горилл, но заметнее, чем у человека современного типа. Australopithecus afarensis был прямоходящим. Это может говорить о том, что репродуктивные стратегии ранних гоминин отличались от стратегий как горилл, так и современных людей.

В 2009 г. в специальном выпуске Science было опубликовано несколько статей о только что открытом новом виде ранних гоминин, Ardipithecus ramidus, живших почти на миллион лет раньше Australopithecus afarensis. В этом номере также была статья группы исследователей под руководством Лавджоя, где утверждалось, что вид Ardipithecus ramidus был двуногим, а его самцы и самки мало различались размерами тела. Не означает ли это, что модель Лавджоя верна?

Лавджой был неправ?

Модель Лавджоя вызвала особенно сильную критику со стороны антропологов-феминисток. Она предполагала, что идеализированная «нуклеарная семья» – моногамная супружеская пара мужчины и женщины, где мужчина работает и зарабатывает средства, а женщина дома растит детей, – закодирована в нашей ДНК с самого начала эволюции человека. Иными словами, женщины миллионы лет получали от мужчин пищу в обмен на секс.

Исследования последних 30 лет говорят о том, что модель Лавджоя ошибочна. Прежде всего человек не единственный биологический вид, практикующий рекреационный секс, не ограничиваясь периодом эструса. Дельфины и бонобо (Pan paniscus, ближайший родственник человека) занимаются сексом постоянно, но не имеют нуклеарной семьи. Идеал нуклеарной семьи, скорее всего, является продуктом капитализма и рыночной экономики, а не биологическим императивом. Модель Лавджоя, возможно, относится не столько к происхождению человека, сколько к фантазиям мужчин о бесконечном сексе.

Что самое удивительное, у людей нет скрытого эструса вопреки базовому предположению модели Лавджоя. Осознанно или неосознанно женщины ведут себя иначе во время овуляции, и мужчины реагируют на это соответствующим образом, опять-таки отдавая или не отдавая себе в этом отчет. Антропологи обнаружили, что во время овуляции у женщин голос становится более высоким, снижается аппетит, набухают молочные железы, они могут (подсознательно) предпочитать одежду, которая считается привлекательной как для мужчин, так и для женщин. Запах женщин в этот период сильнее привлекает мужчин и заставляет их вырабатывать больше тестостерона, мужского гормона, отвечающего за сексуальную активность