Ближе к воде - [92]

Что приведет нас к такому пониманию? Что переключит с эгоцентрического или антропоцентрического отношения к природе на биоцентрическое? То же, что делает не связанных никакими узами людей близкими друг другу, — любовь. Я убежден, что любовь к природе — врожденное качество человека, внедренное в нашу ДНК. По словам экопсихолога Теодора Розака, «с миром природы нас связывает эмпатическое понимание, которое восстает в каждом новорожденном ребенке и продолжает свое существование в работах поэтов и художников, пишущих о природе и природу» [57]. В любви человека к природе, безусловно, присутствует и эстетическая составляющая. Мы восхищаемся мощью океана (что может сравниться с взрывом эмоций, которые испытываешь, стоя на скале прямо над огромными волнами, разбивающимися о побережье Корнуолла?), величественными деревьями, широкими реками, чистыми ручьями. Мы высоко ценим невероятное разнообразие растительного и животного миров, с которыми соседствуем на планете. Мы запрограммированы быть очарованными природой, и ее притягательность зачастую превращается в крепчайшие эмоциональные узы.

«Гуляя по пляжу, играя в волнах прибоя или плавая в своем любимом месте на море, мы вступаем в контакт с тем, что там происходит, и начинаем заботиться об этом месте. Мы вкладываем в него свою душу», — пишет эколог-активист Кристофер Свэйн [58]. По мере погружения в мир природы наша привязанность углубляется. Проникновение заставляет нас перейти от безучастной симпатии к активному участию. «Чем богаче опыт общения человека с природой, тем сильнее его к ней тянет, — пишет Стивен Каплан. — Я утверждаю, что наш биологический вид в целом предпочитает и высоко ценит природные стимулы, ведь, несмотря на очень ограниченный опыт общения с природой, многие наши современники убеждены, что естественная среда оказывает на них огромное позитивное влияние. Люди, впервые попробовавшие пообщаться с дикой природой, признаются, что в будущем намерены сделать этот опыт неотъемлемой частью своей жизни — такое нередко происходит, например, после участия в программах, связанных с природой. И их слова звучат весьма убедительно. За очень короткое время, проведенное на лоне дикой природы, с самыми разными людьми случается нечто важное и удивительное» [59].

Природа — это «не просто неупорядоченный массив разобщенных частей, а динамичные, сложно организованные и сбалансированные системы, взаимосвязанные и взаимозависимые во всем: в каждой функции, в каждом энергетическом обмене, — пишет эколог Джоанна Мэйси. — Каждый элемент является частью общего — мозаики, соединенной и меняющейся в соответствии с множеством разных принципов» [60]. Если мы стремимся лучше понять окружающий нас мир, если мы начинаем видеть взаимосвязи между разными видами и проявлениями жизни, например между океаническими течениями и береговыми линиями, то наши отношения с другими обитателями голубой планеты становятся значительно глубже. И на их основе произрастает инстинктивное желание человека защитить то, что он любит.

Шиворот-навыворот: мы подвержены влиянию того, что сами же испытываем

Чтобы исцелить океан, нам нужно исцелиться самим.

Доктор Род Фуджита

Четвертого июля 2010 года я летел в Новый Орлеан, любуясь из люка самолета потрясающим фейерверком, освещавшим ночное небо, — никогда прежде я не видел фейерверк с такого угла. Через несколько часов я пролетал над тем, чего тоже никогда раньше не видел, но чего очень надеюсь больше и не увидеть. Наш небольшой самолет Cessna парил над береговой линией Луизианы и Миссисипи, для того чтобы документально подтвердить наличие потоков нефти и загрязнения острова, болота, мангровых лесов и пляжей смолистыми шариками. Эта техногенная катастрофа произошла в результате крупнейшего в истории США разлива нефти на платформе Deepwater Horizon.

Потом мы полетели дальше от берега, вглубь океана. Под нами лежала мутная, покрытая нефтью гладь, а вдали виднелась четкая граница между глубокой чистой синевой и местом распространения нефти. Всю сознательную жизнь я работал с океаном, с населяющими его животными, находящимися под угрозой исчезновения, бок о бок с людьми, которым он давал средства к существованию. Я своими глазами видел, как из-за чрезмерного промыслового рыболовства, незаконной охоты и загрязнения океана пластиковыми отходами исчезали целые виды морских обитателей. Но, несмотря на это, я не был готов увидеть тысячи квадратных километров воды, в которых погибло все живое, и услышать запах нефти, растекшейся на огромное расстояние, с четкой границей у чистой синевы залива вдали. До сих пор я каждый раз вспоминаю о Deepwater Horizon, когда подкачиваю газ в своем аквариуме или еду на велосипеде за грузовиком по оживленной улице, вдыхая выхлопные газы.

На протяжении двух недель я помогал спасать и очищать от нефти морских черепах, изо всех сил стараясь внести свою лепту в спасение океана. Во время этой катастрофы и сразу после нее были найдены мертвыми 4080 птиц и 525 морских черепах. Загрязнению подверглись более 25 тысяч километров береговой линии от Техаса до Флориды. Серьезно пострадали и люди: физический, психологический, экологический и экономический ущерб, нанесенный им, был поистине огромен. Тысячи рыбаков, нефтяников и работников сферы туризма потеряли работу. Более 174 тысяч юридических и физических лиц подали иски в фонд Gulf Coast Claims, требуя компенсации убытков, понесенных вследствие разлива нефти [61]. Люди жаловались на сильный кашель, носовые кровотечения, зуд в глазах и чихание. По данным директора программы защиты окружающей среды и гигиены труда Луизианского университета, все это были симптомы воздействия сырой нефти на человеческий организм. Другие люди, участвовавшие в массовой очистке, сообщали о боли в груди, головокружении, проблемах с дыханием и расстройствах желудочно-кишечного тракта. По мнению врачей, эти жалобы свидетельствовали о применении химических растворителей. Психологическое состояние многих было не лучше. Психологи Луизианы сообщали о резком увеличении числа случаев травматического стресса, тревоги и депрессии, шквале звонков на горячую линию по поводу ухудшения психического здоровья, наплыве людей в приюты для жертв домашнего насилия [62]. Стефан Шуленберг, профессор психологии и директор Научно-исследовательского центра клиники стихийных бедствий Университета Миссисипи, провел всестороннее исследование психологических последствий разлива нефти в Мексиканском заливе и урагана «Катрина». У пациентов выявили целый букет опасных симптомов, в том числе беспричинный гнев, раздражительность, стресс, тревога, депрессия, деструктивные модели пищевого поведения и сна, злоупотребление алкоголем и наркомания [63].