Ближе к телу - [21]

С Дрюней мы друзья детства. Мурашов — человек очень талантливый, он поет, играет на гитаре и может спародировать кого угодно. Единственный Дрюнин недостаток — он терпеть не может работать. Но хочет иметь деньги — без особого труда. Что и заставляет Мурашова ввязываться в сомнительные предприятия. Как-то он продал обычный гипс с оригинальной рекламой — порошок для домашнего протезирования зубов. Правда, потом его побили за такой обман — тем не менее, Дрюню это ничему не научило.

А еще, когда у Мурашова нет денег, он с завидной регулярностью продает собственной матери обручальное кольцо и через некоторое время забирает его обратно. Я даже испугалась — вдруг Дрюня решил попросить у меня денег в долг, а их совершенно нет. Но Мурашов подозрительно широко улыбался. Он приобнял меня и воскликнул:

— Лелик, у меня выгорело одно дельце. Пошли обмоем.

Я посмотрела в горящие глаза приятеля и — не смогла ему отказать. В конце концов, полчаса ничего не изменят. А Дрюня, в случае чего, сможет мне помочь. Он не раз помогал нам с Полиной в расследованиях, порой чисто случайно.

Мы зашли в магазин, запаслись продуктами, при этом я намекнула Дрюне, что есть у меня дома решительно нечего, и он должен позаботиться о еде. Мурашов кокетничать не стал.

Придя домой, я увидела на кровати игрушки Лизоньки. И разревелась. Вот до этого одноногого мишки у меня никак не доходят руки — починить времени не хватает. А Лизонька так просила: «Мамочка, вылечи мишку. Он хороший». Я же отмахивалась: «Дочка, потом, у мамы нет времени». Может быть, это наказание свыше — слишком мало внимания я уделяла своим детям… При этой мысли слезы полились еще сильнее.

— Лелька, да ты что? Что случилось-то? — Дрюня испуганно бросился ко мне и обнял. Я безудержно лила слезы, уткнувшись в его колючий свитер. И бормотала:

— Дрюнечка, все так плохо. Сначала этот мертвый… потом дети…

Мурашов отстранил меня и встряхнул так, что голова мотнулась из стороны в сторону. Он выглядел испуганным не на шутку.

— Скажи нормально, я ничего не понимаю.

— У меня похитили детей, Артура и Лизоньку, — разревелась я. — Вот.

— Лель, так надо выпить за успешное возвращение детей к мамочке. И мы придумаем, что делать. Если что, можешь рассчитывать на меня.

— Дрюнь, как там Лена? — вспомнив наконец о долге вежливости, спросила я у приятеля о его супруге. Он поморщился:

— А что Лена! Обиделась она на меня.

Это не было удивительным. Лена обижалась на супруга с завидной регулярностью и уезжала от него к матери. Но потом все равно возвращалась. Все-таки Дрюня очень обаятельный человек, с ним не соскучишься. Вот и Лена, несмотря ни на что, возвращалась к мужу.

— Опять к маме уехала? — уточнила я. — А почему?

— Ну да, дочку забрала и уехала. Просто понимаешь, чтобы начать дело, мне нужны были деньги. Ну я и продал ее шубку — все равно в шкафу лежит. Я сказал, что обязательно отдам деньги — но Ленка не поверила. И уехала. Я даже деньги ей отвез, когда дело выгорело. Нет, говорит, я не могу жить с таким человеком, — как обиженный ребенок пожаловался Дрюня. Потом улыбнулся, поднимая бокал.

Когда бутылка коньяка опустела, я почувствовала, что стало гораздо легче. Проблемы отодвинулись на второй план. Я верила, что найду детей, и все будет хорошо. Я даже не стала расспрашивать Мурашова о его подозрительно выгодном дельце. Обычно все аферы моего приятеля заканчиваются не лучшим образом. Но блаженному состоянию не суждено было продлиться. Позвонила Полина.

— Ольга, ты вернулась? Почему не позвонила?

— Т-только что пришла, — заверила я ее, — честное слово.

Кажется, Полина не поверила — скептически хмыкнула в трубку. Ну что я могу поделать, если устала до такой степени, что язык не шевелится? Чужое горе, да и мое собственное, всегда нагоняет на меня тоску. Я просто в депрессии. Особенно мое собственное несчастье. А чего ожидала Полина? Что я буду бегать по городу с блаженной улыбкой на лице и оповещать всех, что у меня похитили детей?

— Ладно, я сейчас приеду к тебе, — безаппеляционно заявила сестра. — Жди.

Я оглядела свою квартиру. То, что я увидела, не порадует Полину. Она же аккуратистка. А у меня царит творческий беспорядок. Полина, конечно же, вымоет недельные запасы грязной посуды и протрет полы, что я собиралась сделать как раз вчера, приведя детей домой. Но сестра же будет ворчать на меня, снова скажет, что я совершенно не приспособлена к жизни. Ну что делать? Убраться за пятнадцать минут я не смогу, даже если мне поможет Дрюня. Чего он делать не расположен. И я сказала, стараясь, чтобы голос звучал как можно более естественно:

— Поля, лучше я сама к тебе приеду, жди меня, — и положила трубку, не став выслушивать ее возражений. После чего заявила Мурашову:

— Дрюнь, ты извини, мне пора. Если хочешь, пойдем со мной к Полине.

Вот этого мой приятель делать не собирался ни в коем случае — Поля его на дух не переносит, она считает, что Дрюня на меня дурно влияет. И Мурашов вряд ли хотел видеть убийственный взгляд Полины. Он вежливо отказался, уже одеваясь в прихожей. Я вышла из квартиры вслед за ним и окликнула:

— Дрюнь, проводи меня, хотя бы. А то скользко на улице.