Ближе к телу - [19]

Да, с Львом Сергеевичем получилось и впрямь некрасиво. Но это не значит, что все в мире столь же коварны и никому нельзя доверять. Полина меня не слушала, она настаивала на своем: проверить Русанова.

— Поля, я не буду этого делать. Во-первых, я ему доверяю и не думаю, что он мог пойти на такой ужасный поступок. Во-вторых, он доверяет мне, а я не хочу обманывать человека, — решительно заявила я, ожидая возражений сестры. Полина иногда становится ужасно упрямой и не терпит, если ей кто-то вздумает перечить. Но сейчас она согласилась на удивление легко:

— Оля, ты просто дай мне его адрес, и я сама разберусь с этим человеком. Тебе предстоит другое занятие.

Я покорно нашла в сумочке блокнот и продиктовала адрес Русанова. Потом вспомнила, что мои дети неизвестно где (разумеется, я и не думала это забывать — но общаясь с Полиной, переключилась на другое), и усиленно заморгала.

— Полечка, что же делать? — расстроенно спросила я. Слезы подкатывали к глазам. Очки запотели.

— Главное, не реви! — рявкнула бессердечная Полина. — Тебе придется все же принять участие в расследовании этого преступления, хоть ты и не хотела.

Да уж, теперь хочешь — не хочешь, а придется влезать в это дело. Ну почему так — все живут как люди, нам же с сестренкой постоянно попадаются всевозможные расследования. Я смотрела на сестру, ожидая ответа на свой вопрос. Плакать уже не хотелось — меня обуяло жгучее желание раскрыть это преступление и найти своих детей. Полечка заметила изменение в моем настроении и решительно заявила:

— Мне сейчас на работу. Тем более, ты психолог и разбираешься в людях лучше, чем я. Так что, Оленька, тебе придется съездить к Костику домой и поговорить с его родственниками. Им, конечно, не до этого — но в таком состоянии, возможно, что-нибудь узнаешь.

Я согласно кивнула. Конечно, я поеду. Куда угодно отправлюсь. Я уже собралась и стояла у дверей, когда Полина меня оскорбила. Она сказала напоследок:

— И прошу тебя, не напивайся! Ты мне нужна в трезвом состоянии!

Как она могла так сказать! Я вообще никогда не напиваюсь! Зачем мне это? В моей жизни не все так плохо, а пьют люди из-за полной безысходности. Только Поленька этого не понимает.

Я холодно проигнорировала замечание Полины и вышла из ее квартиры. Напоследок Поля сказала, что будет ждать звонка. Я гордо проследовала к лестнице, не обращая на нее внимания. У меня такое горе, а Полина Андреевна об одном думает. Да как она вообще могла такое сказать! Это просто ужасно — иметь бессердечную сестру, которая тебя не понимает и не принимает такой, какая ты есть. Полине почему-то всегда хочется переделать меня, как она считает, к лучшему. Вероятно, это комплекс, возникающий у сестер-одногодок. Но Полина совершенно безосновательно считает свою жизнь более насыщенной. Вот еще! С работы домой, из дома на работу — и все! Господи, моя жизнь значительно интереснее! Я в этом даже не сомневаюсь!

Но Полина не оставила меня в покое. Она нагнала меня у подъезда, когда я уже ступила на скользкую дорожку, и окликнула. Я, не оборачиваясь, шла дальше.

— Ольга, чудо мое, остановись, сумасшедшая! — вопила Полина, стоя на заснеженном асфальте в домашних тапочках. Я сжалилась над ней и обернулась, выжидающе глядя на сестру.

— Как, спрашивается, ты намерена отправиться к Костику? Будешь искать его адрес через адресный стол? — ядовито спросила Полина. И тут я сообразила, что и впрямь забыла взять у нее адрес. Полина протянула мне листок из блокнота, глядя как на истеричку. Я холодно кивнула и пошла к троллейбусной остановке, сжимая в руках лист с адресом.

Как я поняла позднее, взглянув на лист бумаги, ехать мне предстояло в другой конец города. Но делать нечего. Денег на машину у меня, разумеется, нет. А на остановке стоять довольно холодно.

К счастью, троллейбус подошел довольно быстро. Я без особого труда нашла нужный мне дом — типовую многоэтажку — и поднялась на седьмой этаж в обшарпанном лифте.

Нажав на кнопку звонка, я услышала за дверью шарканье ног. В глазке мелькнул лучик света, потом дверь открылась.

— Здравствуйте, — пробормотала я, боясь встретиться взглядом с полными боли глазами нестарой еще женщины.

— Вы из милиции? Заходите, — вяло махнула она рукой.

— Меня зовут Ольга Андреевна, — представившись, я прошла вслед за женщиной в маленькую прихожую и сняла сапоги. Я решила придерживаться версии, которую столь удачно подсказала женщина.

— Я — Александра Михайловна, — представилась женщина. Она предложила мне пройти на кухню и опустилась на стул напротив.

— Меня уже расспрашивали, — медленно сказала женщина, смахивая со щеки тяжелую каплю. — Я слушаю вас.

— Мне очень жаль, что пришлось вас побеспокоить, но понимаете, расследование… — неуверенно забормотала я. Александра Михайловна устало кивнула, обреченно глядя на свои руки.

— Вы не знаете, были ли у Кости враги? — спросила я.

— Ну что вы, Костя был милым ребенком. Он никому не делал зла. По крайней мере, я этого не знала.

Я сочувственно кивнула, ласково прикоснувшись к руке женщины. Она производила впечатление человека очень одинокого. Я прекрасно понимала ее горе. Александра Михайловна смотрела на меня печально и устало. Она помолчала несколько минут, потом спросила: