Блистательный обольститель - [14]

Дерек был не в настроении слушать разговоры о мисс Лонгстрит, особенно в такой бесцеремонной манере.

— Ты не рассказал мне об отце, Роберт. В твоем письме говорилось только, что здоровье его стало хуже.

— Он перенес удар, когда я писал тебе в Канпур, потом другой, но ты был уже на пути домой. Мы с ужасом ожидали еще одного, но воспаление легких доконало его раньше. Ему было очень трудно говорить, второй удар парализовал левую сторону. Честно говоря, — скорбно добавил Роберт, — он был рад скорому исходу.

Дерек потер бровь и некоторое время молчал, затем заговорил снова:

— Ты справлялся с имением, пока отец был болен?

— Я делал все неплохо; кроме того, зная меня как отъявленного шалопая, он постоянно контролировал меня.

— Ответственность… возможно, она хороша и для тебя… — Дерек сжал голову, сморщившись от боли. — Черт… У меня такое чувство, как будто в моем черепе засел скорпион. Где отец, Роберт? Я все же хочу увидеть его сейчас, пока еще держусь на ногах.

Роберт повел их к дубовой часовне, где лорд Клавель лежал во всем величии королевского пэра. Высокие массивные свечи горели в головах и в ногах покойного. Гроб из черного дерева с золотом был установлен на возвышении из черного мрамора. Орден подвязки лежал на груди барона Клавеля. Снежная копна волос покрывала парчовую подушку, гордый орлиный нос резко выделялся на испещренном морщинами лице старика. В центре потолка, покрытого голубой с золотом драпировкой, был изображен портрет Елизаветы I, приветствующей своих капитанов после победы над Испанской армадой.

— Он был крепким и упрямым стариком, — сказал Дерек с усилием. — Три года он держал меня в Индии из-за нашей ссоры.

— Сообщение о том, что ты женишься на Мариан, не пришлось ему по душе. Не то чтобы он имел что-то против нее…

— Говорите обо мне? — В часовню, шурша шелковой юбкой, вошла Мариан Лоегстрит. Анне-Лиз показалось, что та подслушивала снаружи, прежде чем войти. Огненные волосы и ярко-желтое платье Мариан делали ее похожей на золотую пылинку в луче солнца, проникшего в часовню. В своем траурном черном платье из крепа Анне-Лиз почувствовала себя жалким воробышком.

Дерек поймал руку Мариан, притянул к себе, и губы его оказались так близко от лица красавицы, что Анне-Лиз решила: Дерек сейчас поцелует Мариан. Только скорбь остановила его да самообладание Мариан. Стоя сзади, Анне-Лиз была рада, что Дерек не увидит боли в ее глазах. Но Мариан, вероятно, заметила это и усмехнулась. Анне-Лиз готова была отдать все на свете, чтобы ее сердце не билось так сильно. На лице Роберта появилась гримаса раздражения или неодобрения. «Удивительно, что есть мужчина, который может быть равнодушен к красоте мисс Лонгстрит», — подумала Анне-Лиз.

— Дерек, — сказала Мариан низким с хрипотцой контральто. — Ты такой высокий и загорелый. Ты выглядишь прекрасно…

— Дерек чувствует себя отвратительно, — сказал его брат. — Голова доставляет ему кучу неприятностей… Почему бы нам не продолжить разговор за завтраком. Он подал руку Анне-Лиз. — Мисс Девон, могу я вас проводить?

— Мисс Девон? — проговорила Мариан Лонгстрит. — Мы не встречались. — Чувствовалось, что ей очень хочется узнать, кто такая эта девушка, так ловко затесавшаяся в компанию двух самых завидных женихов Англии.

— Мисс Девон, — сказал Роберт, — сиделка Дерека. Ее отец недавно умер в Индии.

— Значит, у вас и у Дерека есть что-то общее, — говорила Мариан в своей четкой манере, пока они шли вдоль холла с полотнами Гольбейна и Гейнсборо, оружием и инкрустированными испанскими доспехами по стенам. — Как ужасно для вас обоих!

Анне-Лиз начала разделять антипатию Роберта к Мариан. Вдруг она поймала себя на том, что говорит:

— Полковник Клавель и я имели одну Индию, мисс Лонгстрит. Индия сильно отличается от Англии.

Мариан смерила ее своими зелеными глазами, как будто говоря: «Злишься на меня, не так ли?»

— Я нахожу Индию довольно бедной и грязной.

— Но невероятно красивой, — вставил Дерек, чувствуя надвигающуюся битву и не имея сил для нее. — Едва отплыв из Индии, я начал уже скучать по ней.

Они вошли в темно-красную с золотом столовую с длинным столом из черного дерева и стульями с высокими спинками. Портрет Чарлза II висел над дальним концом стола, напротив был портрет королевы Виктории и принца Альберта со спаниелем. Каждый их шаг отдавался эхом, прежде чем они ступили на тяжелый брюссельский ковер. Анне-Лиз находила дом мрачным, несмотря на его красоту. Его великолепие подразумевало вековые традиции и излучало гордость за империю. Хотя она любила Дерека и ей нравился его брат, она увидела в них то же самое высокомерие, что и у старика, лежавшего в задрапированном флагом гробу. Несмотря на их общую Индию, Дерек вернулся в свою среду, где она была не к месту.

Дерек усадил Мариан, потом, скорбно дотронувшись до стула отца, сел на стул рядом. Роберт посадил Анне-Лиз напротив.

— Что происходит теперь в Индии на самом деле, Дерек? — спросил он брата в то время, как дворецкий разносил консоме.

— Становится опасно. Индийцы верят, что падение раджей близко. Сто лет назад Клайв получил контроль над Индией в Плесси. Индейцы почему-то считают, что годовщина сражения будет концом контроля компании над Индией.