Блики, силуэты, тени - [29]

— Ты получишь свои деньги, клянусь, — Джек прислушался.

Ростовщик дал ему еще неделю и повесил трубку. Гудки. Лампочка под потолком моргнула, погасла. Джек выдохнул, повалился на кровать. Неделя. У него была еще одна неделя. Он закрыл глаза. Простыни были влажными. В номере пахло потом и сексом. Джек тихо выругался, отчитывая себя за проститутку. Нет. Не себя. Отчитывая того, кем он когда-то был.

* * *

Дом Смитов. Кровать. Телефонная трубка в руке. Сон. Все это сон. Череда снов.

— Джек, с тобой все в порядке? — спросила жена.

Он покачал головой и велел собираться.

— Мы куда-то едем?

— Подальше отсюда! — крикнул он, надеясь, что это заставит ее двигаться.

Когда они вышли на улицу, то вечер только начинался. Дети послушно забрались на заднее сиденье.

— Это из-за твоих долгов, да? — тихо спросила жена, когда они покинули Финикс.

Джек кивнул, вспомнил ростовщика и попытался объяснить, что если продать дом, то можно будет избежать многих неприятностей.

— Ты с ума сошел?! — возмутилась жена, добавив пару крепких выражений.

Дети на заднем сидении захихикали. Джек обернулся, чтобы отчитать их, увидел блондина, застыл от страха. Убийца сидел между детей и широко улыбался, показывая крупные, крепкие зубы.

— Ты снова проиграл, — сказал он и выбросил вперед руку с ножом.

Джек попытался увернуться, вильнул на дороге. Машину занесло. Колеса захватили край обочины. Мир завращался перед глазами. Дети закричали.

* * *

Сделать вдох, теперь открыть глаза. Джек понял, что жив. Кровать, спальня в доме Смитов. Но дом пуст. Подняться на ноги, обойти все комнаты. Никого. Лишь запах пыли.

Джек замер, не зная, что делать. Неужели он опять опоздал? Неужели не успел?

— А ты разве хотел? — раздался мужской голос из самой темной части комнаты. — Может быть, наконец, перестанешь винить себя и посмотришь на вещи реально? — человек тихо ступал по мягкому ковру. — Ты все время чего-то боишься, куда-то бежишь, пытаешься кого-то спасти, — мужчина медленным шагом мерил пятак сплошной тьмы, оставаясь невидимым. — Неужели ты еще не понял, что никогда не сможешь опередить меня?

— Не смогу? — Джек оставил тщетные попытки разглядеть лицо незнакомца. — Но сейчас-то здесь только мы с тобой. Значит, ты опоздал!

— Опоздал? — мужчина на секунду остановился, затем снова продолжил круговое движение. — А кто сказал, что твоя семья должна быть здесь? Их давно уже нет. Помнишь, ты сам убил их, когда пытался увезти из города?

— Это был всего лишь сон!

— Но такой реальный, ведь так?

— Ты врешь!

— Нет. Это ты врешь и врешь самому себе. Тебе некого больше спасать, герой. Остался только ты. Зачем бежать от того, чего ты так долго ждал? Оглядись. Разве твоя жена когда-нибудь разрешила бы тебе продать этот дом? Нет. А теперь ты можешь это сделать и разом решить все свои проблемы. Я подарил тебе свободу! Бери!

* * *

Джек продал дом, рассчитался с долгами. Авария действительно позволила стать свободным. Но вот сны… Сны приходили редко, когда Джек их совсем не ждал, и приносили боль. Он знал, что не виновен в смерти жены и детей, но что-то съедало его изнутри. С этим невозможно было жить, и от этого невозможно было забыться. Этот человек, этот блондин… Джек не знал, был ли он настоящим или же плодом его воображения. Но иногда, втайне, он мечтал о том, что этот призрачный убийца когда-нибудь вернется и перережет ему горло…

На годовщину аварии приехала сестра жены со своим мужем и годовалым сыном. Вспомнил ли Джек свою прежнюю жизнь или просто заставил себя поверить, что вспомнил? Он смотрел на собравшихся людей, не узнавая добрую половину из них. Но все они почему-то пытались пригласить его куда-нибудь, дать совет, отвлечь от гнетущих мыслей… И Джек должен был признаться, что это лучший день за последний год. Но потом наступила ночь, расставившая все по своим местам.

Джек проводил последних гостей — сестру жены и ее мужа, снова остался один. Стоял на пороге и смотрел, как уезжает их машина.

— А ведь это могла быть твоя жизнь, — услышал он за спиной голос, от которого уже успел отвыкнуть за прошедший год.

Джек обернулся. Там, за открытой дверью, в полумраке нового дома, стоял высокий блондин.

— Как ты думаешь, — словно издеваясь, продолжил он, — может быть, с сестрой жены у тебя получится лучше?

— Мне это неинтересно.

— Неинтересно? Гм! Ты что, стал проповедником?

— Нет. — Джек вошел в дом, закрыл дверь.

— Я знаю, что нет. Я ведь наблюдаю за тобой! — блондин подошел к Джеку, заглянул ему в глаза. — Но… Но ведь должно быть хоть что-то?

— Чувствуешь себя ненужным? — спросил Джек.

— Я нужен всем, — грустно улыбнулся блондин. — Не веришь? Пойдем со мной! Не бойся, это ни к чему тебя не обяжет. Я просто тебе кое-что покажу. — Он дождался, когда Джек подойдет к нему, и распахнул невидимую дверь, из которой хлынул ослепительный свет. — Видишь? — спросил блондин, указывая рукой куда-то вперед, на едва различимый контур человека. — Это ты. Не бойся. Подойди поближе.

Джек подчинился. Человек сидел на кровати. Потерянный. Обреченный.

— Видишь, как он страдает? — спросил блондин. — Совесть терзает его, не позволяя смириться с утратой семьи и жить дальше. Знаешь, что такое совесть? — пауза и ответ: — Это ты. Только не пугайся, когда я узнал, кто я… — он дружелюбно хлопнул Джека по плечу. — Ты уж извини, старик, что узнаешь обо всем от меня, но так уж получилось, что амбиции у людей появляются гораздо раньше, чем совесть. Такой вот парадокс. А этот человек, — блондин вздохнул. — Ты его убиваешь. Ему не справиться с этими страданиями.