Блейз Уиндхем - [20]

Блейз понимала отца гораздо лучше, чем он предполагал. Мягкая улыбка тронула ее губы.

— До свидания, папа, — произнесла она. — Я люблю тебя! — И, пришпорив лошадь, она двинулась прочь от родных, от Эшби, от всего знакомого и привычного — к новым местам и новой жизни.

ЧАСТЬ II. Риверс-Эдж, осень 1521 года — январь 1525 года

Глава 3

Еще никогда в жизни Блейз не уезжала от Эшби-Холла дальше чем на несколько миль. Не прошло и часа, как известные ей ориентиры остались позади, а впереди показалась незнакомая местность. Дом, где прошло ее детство, еще долго виднелся вдалеке, среди холмов Молверна, на восточном берегу реки Уай. Кавалькада устремилась на северо-запад, ибо Риверс-Эдж расположился на западном берегу Уая, неподалеку от Черных гор. Под сентябрьским солнцем со всех сторон расстилались поля; зеленые пастбища с мирно пощипывающими траву коровами и овцами сменялись еще более яркой зеленью лесов и изгородей, увитых хмелем, а затем — золотистыми полями поспевающей пшеницы. Дорога вилась меж старых яблоневых садов, где ветви деревьев отягощали налитые плоды, наполняя воздух сладким ароматом.

Вокруг простирались мирные земли. Вооруженная охрана путникам была бы ни к чему, если бы не забота о чести невесты. Блейз ехала верхом на породистой белой кобыле, а мастер Энтони — рядом, на сером в яблоках жеребце. Позади трусила Геарта на приземистом и коренастом гнедом пони.

Всадники двигались торопливым шагом — им предстояло преодолеть семнадцать миль между Эшби и Риверс-Эджем и по пути перебраться через Уай.

Солнце уже стояло в зените, когда Энтони Уиндхем объявил наконец привал. Блейз была ужасно голодна, поскольку свадебная церемония состоялась рано утром, и до службы она так и не успела перекусить, а потом надо было переодеваться. Почему-то никому и в голову не пришло предложить ей позавтракать, перед путешествием продолжительностью в целый день.

С небрежной легкостью спрыгнув с седла, Энтони подошел к Блейз и помог ей спешиться, ощутив, как она напряглась, едва его ладони сомкнулись на ее тонкой талии.

Она тотчас высвободилась из его рук, заметив при этом:

— Я умираю с голоду, сэр. Надеюсь, мы остановились, чтобы перекусить, — наверняка кухарка из Эшби не забыла снабдить вас припасами в дорогу.

— Мы остановились только чтобы лошади могли отдохнуть, а слуги — облегчиться, мадам, — не без иронии отозвался Энтони, с удовольствием отметив, что щеки Блейз залил густой румянец.

— Вы несносны! — выпалила она.

— Возможно, облегчиться не помешает и вам, — ничуть не смущаясь, продолжал он. — Впредь мы не сделаем ни одного привала до самого Риверс-Эджа.

— Перестаньте-ка насмехаться, мастер Энтони! — потребовала Геарта, которая ухитрилась спуститься со своего пони без посторонней помощи. — О миледи, не обращайте на него внимания. Острым языком он заслужил себе дурную славу. Вон там, под деревьями, найдется удобное местечко для вас — чтобы отдохнуть и перекусить. Бедняжка, — без умолку тараторила она, — у вас сегодня во рту и маковой росинки не было, верно ведь? Да, кухарка из Эшби не позабыла собрать вам корзинку. Что же касается вас, мастер Энтони, то только от графини зависит, получите вы что-нибудь съестное или нет, — и она быстро увела Блейз к облюбованному месту. Узкий ручеек, скрытый от дороги кустами, журчал по каменистому дну неподалеку от деревьев, под которыми Геарта устроила свою госпожу.

— Какая прелесть! — воскликнула Блейз, склоняясь, чтобы ополоснуть руки и лицо в ледяной чистой воде. Расправив юбки, она уселась спиной к дереву и прислонилась к стволу.

К тому времени Геарта успела перенести поближе корзину, доверху наполненную едой. Блейз разрешила служанке сесть, и вдвоем они принялись рыться в корзине. Внутри оказались две свежеиспеченные булки — каждая из них была аккуратно завернута в льняную салфетку вместе с нагретой мраморной плиткой, чтобы хлеб не остыл раньше времени. Нашлись в корзине и кусочек масла, и ломоть твердого желтого сыра. Жареный кролик был предусмотрительно поделен на куски. Кроме него, в корзине были небольшой сливовый кекс, несколько яблок и груш и невысокая плотно закупоренная бутылка с золотистым сладким вином.

— Ешь! — велела Блейз горничной, отламывая булку и щедро намазывая ее маслом. Поверх масла она положила толстый ломоть сыра, отрезанного от большого куска. Откусив наспех сделанный бутерброд, Блейз даже застонала от наслаждения и потянулась за бутылкой. Геарта протянула ей бокал, и Блейз наполнила его, не переставая жевать хлеб с сыром. Проглотив очередной кусок, она запила его большим глотком вина. — О, как вкусно! Геарта, да съешь же хоть что-нибудь! Одной мне со всем этим не справиться.

— А как же мастер Энтони, миледи?

Блейз оглянулась на дорогу, туда, где Энтони Уиндхем стоял в окружении слуг, которые что-то жевали.

— Что они едят, Геарта?

— Они захватили с собой хлеб и вино, миледи.

— И лорд Энтони тоже?

— Не знаю, миледи. По-моему, он надеялся пообедать вместе с вами.

Блейз нахмурилась.

— Нельзя, чтобы он остался голодным, — заметила она. — Отнеси ему еды, Геарта.

— В присутствии слуг это будет неудобно, миледи, — мягко возразила Геарта госпоже. — Вам следует пригласить его присоединиться к нам.