Блестящая будущность - [25]

— Не груби, — сказалъ Джо.

— Буду грубить, если мнѣ такъ угодно. Ну, хозяинъ, послушайте, не надо любимчиковъ въ нашей кузницѣ, будьте правосуднымъ человѣкомъ.

Но хозяинъ не хотѣлъ ничего слышать, пока работникъ не усмирится, и Орликъ полѣзъ въ горнъ, вытащилъ раскаленную докрасна полосу желѣза, повертѣлъ ею вокругъ меня, точно хотѣлъ проткнуть ею мое туловище или разможжить мою голову, положилъ ее на наковальню и сталъ разбивать молотомъ — точно разбивалъ меня, такъ мнѣ по крайней мѣрѣ казалось; искры летѣли во всѣ стороны, точно брызги моей крови — и наконецъ, когда работа разгорячила его и остудила желѣзо, онъ сказалъ, опираясь снова, на молотъ:

— Ну, такъ что жъ, хозяинъ?

— Ты образумился? — спросилъ Джо.

— Да, образумился, — проворчалъ Орликъ.

— Ну, если такъ, то можешь итти въ отпускъ, потому что вообще работникъ ты хорошій.

Сестра стояла на дворѣ и подслушивала, — она была самымъ безцеремоннымъ шпіономъ и соглядатаемъ, — услыхавъ слова Джо, она заглянула въ одно изъ оконъ.

— Похоже на тебя, дуракъ! — обратилась она къ Джо:- отпускать гулять такого лѣнтяя и лежебоку. Ты должно быть богачъ, что такъ швыряешь деньгами, честное слово. Желала бы я быть его хозяиномъ!

— Вы бы хотѣли надо всѣми хозяйничать, да руки коротки, — отвѣчалъ Орликъ, зловѣще оскаливая зубы.

— Оставь ее въ покоѣ! — замѣтилъ Джо.

— Ужъ я бы справилась со всѣми болванами и негодяями, — отрѣзала сестра, начиная приходить въ бѣшенство. — Какъ мнѣ не справиться съ болванами, когда я замужемъ за твоимъ хозяиномъ, который изъ болвановъ болванъ. И какъ мнѣ не справиться съ негодяями, когда я имѣю дѣло съ тобой, худшимъ изъ всѣхъ негодяевъ Англіи и Франціи. Вотъ тебѣ!

— Вы, тетушка Гарджери, сущая вѣдьма, — проворчалъ Орликъ. — Кому же и судить негодяевъ, какъ не вѣдьмѣ?

— Говорю тебѣ, оставь ее въ покоѣ! — повторилъ Джо.

— Что ты сказалъ? — закричала сестра. — Что ты сказалъ? Что сказалъ про меня Орликъ, Пипъ? Какъ онъ назвалъ меня при моемъ мужѣ? О! О! О! Какъ обозвалъ онъ меня при низкомъ человѣкѣ, который клялся защищать меня! О! поддержите меня! О!

— Ага! — проворчалъ кузнецъ сквозь зубы. — Я бы поддержалъ тебя, если бы ты была моя жена. Я бы подержалъ тебя въ колодцѣ и тамъ бы тебя и оставилъ.

— Говорю тебѣ, оставь ее въ покоѣ! — сказалъ Джо.

— О! послушайте его! — завопила сестра, всплескивая руками и принимаясь визжать, что было второй степенью ея ярости. — Слушать, какъ меня ругаютъ! Какой-нибудь Орликъ! Въ моемъ собственномъ домѣ! Меня, замужнюю женщину! При моемъ мужѣ! О! О!

Тутъ сестра принялась бить себя въ грудь, сбросила ченецъ и распустила волосы, — послѣдняя степень ея бѣшенства. Превратившись въ настоящую фурію, она бросилась къ дверямъ, которыя я, къ счастію, заперъ.

Что было дѣлать теперь злополучному Джо, какъ не спросить Орлика, по какому праву онъ становится между нимъ и м-съ Джо, и пригласить его къ отвѣту? Орликъ и самъ находилъ, что другого исхода не было, и приготовился къ оборонѣ; и такъ оба сняли прожженые фартуки и набросились другъ на друга, какъ два великана. До сихъ поръ мнѣ не приходилось встрѣчать человѣка, который бы справился съ Джо; я думаю, такого не было, по крайней мѣрѣ въ нашемъ околодкѣ. Орликъ, не хуже блѣднаго молодого джентльмена, скоро лежалъ на полу и не торопился встать на ноги. Тогда Джо отперъ двери, поднялъ сестру, которая лежала безъ чувствъ у окна (но прежде, я увѣренъ, видѣла схватку), отнесъ ее въ домъ и положилъ на постель, при чемъ она ожила и первымъ дѣломъ вцѣпилась въ волоса Джо. Послѣ того наступила та зловѣщая тишина и безмолвіе, какія всегда слѣдуютъ за всѣми скандалами. Я поднялся къ себѣ наверхъ и сталъ одѣваться.

Когда я сошелъ внизъ, то засталъ Джо и Орлика подметавшими кухню, и никакихъ иныхъ слѣдовъ бывшей баталіи, кромѣ разсѣченной ноздри у Орлика, замѣтно не было. Физіономія его не стала ни выразительнѣе отъ увѣчья, ни красивѣе. Бутылка пива появилась изъ кабачка «Веселыхъ лодочниковъ», и они оба мирно стали распивать ее. Тишина оказала успокоительное и философское воздѣйствіе на Джо, и онъ вывелъ меня на дорогу, пославъ мнѣ въ догонку замѣчаніе:

— Подеремся, Пипъ, да и помиримся-такова жизнь!

Съ какимъ нелѣпымъ волненіемъ (потому что чувства, которыя мы считаемъ серьезными въ мужчинѣ, представляются намъ смѣшными въ мальчикѣ), шелъ я къ миссъ Гавишамъ — объ этомъ распространяться теперь нечего.

Миссъ Сара Покетъ появилась у воротъ. Эстеллы не было.

— Какъ, вы опять здѣсь? — сказала миссъ Покетъ. — Что вамъ нужно?

Когда я сказалъ, что пришелъ узнать о здоровьи м-съ Гавишамъ, Сара, очевидно, съ минуту колебалась, не прогнать ли ей меня безъ дальнѣйшихъ разговоровъ. Но, испугавшись, очевидно, отвѣтственности, впустила меня и скоро пришла объявить, чтобы я шелъ наверхъ. Все кругомъ было неизмѣнно и миссъ Гавишамъ сидѣла одна.

— Ну? — сказала она, устремляя глаза на меня. — Я надѣюсь, что вамъ ничего не нужно? Больше вы ничего не получите.

— Нѣтъ, нѣтъ, миссъ Гавишамъ. Я только хотѣлъ сказать вамъ, что преуспѣваю въ своемъ дѣлѣ и очень вамъ благодаренъ.

— Ну, ну, довольно! Приходите опять когда-нибудь; приходите въ свой день рожденья. Ай! — внезапно закричала она, поворачиваясь въ креслѣ ко мнѣ,- вы ищете Эстеллу? Эге!