Блеск тела - [42]

Тот надул еще один пузырь несогласия, а дед Брюсли назидательно произнес:

– Совет тибетских мудрецов: «В гости приходи сытым».

– А мне нужно отлить! – неинтеллигентно завершила дискуссию Морковка, на секунду вынырнув из говнорока.

Спорить дальше не имело смысла. Против требований мочевого пузыря доводы разума, как всем хорошо известно, бессильны, поэтому все замолчали. Через несколько минут дед Брюсли свернул с трассы к очередной бело-белой фрутойловской заправке. Тем более что рядом с ней заманчиво сияла чистыми стеклами одноэтажная кафешка. На вывеске возле дверей в предприятие общепита значилось: «кафе „Подорожник“, ИП Фрутков». На парковке перед «Подорожником» стояло несколько разномастных разноцветных авто. Между машин бродил глухонемой мужчина неопределенного возраста и вида. Он втридорога впаривал простофилям календарики с пальцевой азбукой на обороте.

– Пятнадцать минут! Вы идете хавать и отливать, а я тем временем заправлюсь, – дал указания дед Брюсли, притормозив возле кафешки.

– А Манчестер? – забеспокоился Доброе Утро.

– Побудет со мной, – сказал дед Брюсли. – Или я с ним? В общем, не важно, время пошло! Топайте по своим делам, щеглы. Кстати, Жека! Давай деньги. Ты же у меня спонсор.

Доброе Утро послушно сунул командору автопробега несколько купюр и присоединился к Морковке и Очкарику, которые уже ждали его у входа в «Подорожник». Дед Брюсли отбыл к бензозаправочным колонкам, провожаемый алчным взглядом глухонемого.

В кафешке было малолюдно. Лишь несколько дальнобойщиков восстанавливали тающие силы в разных концах зала. Морковка огляделась вокруг. Она заметила двери с нужной символикой и, снимая на ходу рюкзачок, ринулась туда.

– Давай и мы сходим? Наложим резолюции, – предложил Доброе Утро Очкарику. Тот в знак согласия ничего не ответил.

Друзья зашли в мужской туалет. Небольшое чистое помещение было разделено легкими перегородками на три кабинки. Три окна под потолком, у двери – раковина для мытья рук с мылом и автоматической сушилкой. Имелся даже истерзанный рулончик влажной туалетной бумаги. Туалет выглядел вполне достойно, лишь накарябанная на стене чем-то острым воинственная надпись «Смерть чюркам!», диссонировала с присущей этим заведениям атмосферой покоя и дружелюбия.

– Как же мне надоели эти нужники! – пожаловался Доброе Утро, закрываясь в одной из кабинок.

– Нужники – это региональное зло. Позор джунглям. А здесь уже цветет столичная цивилизация, – прокряхтел Очкарик из соседней.

Друзья прилежно занялись каждый своими заботами и некоторое время туалет пугали только звуки, которые часто можно услышать в комнате пыток. Наконец из кабинки Доброго Утра прозвучал удовлетворенный возглас: «Осторожно! Танк едет!» и раздалось громкое журчание спускаемой воды. Очкарик тоже нажал на кнопку слива. Гром водопада удвоился. Этот шум помешал друзьям заметить тот многозначительный факт, что в туалет кто-то вошел. Или вошли.

Едва грохот воды начал стихать, как оба друга услышали короткий злобно шипящий свист. Дважды. Потом еще дважды.

Очкарик через стенку предупредил Доброе Утро:

– Жека, не свисти. Денег не будет.

– Это не я, – удивился Доброе Утро.

– А кто тогда?

– Я думал, что это ты, а теперь не знаю. Самому интересно.

Друзья одновременно отворили двери своих кабинок и замерли на месте. На мокром полу под надписью «Смерть чюркам!» лежали двое. Они не шевелились.

– Просто поразительно, как низко падают эти алкаши, – неуверенно произнес Доброе Утро, делая шаг вперед. – Это же последнее дело – валяться в придорожном туалете. Ну, я не знаю…

– Это не алкаши, Жека, – с дрожью в голосе сказал Очкарик.

Доброе Утро недоуменно посмотрел на друга.

– А кто же?

– Покойники.

– Как это?!

Доброе Утро вытаращил глаза на Очкарика. Потом сделал еще один шаг к неподвижным телам и вгляделся в искаженные предсмертной судорогой лица. Пара азиатских чипиздриков в синих спортивных штанах. Один – мужского пола, второй, вроде, женского. «Он» – в красной майке с изображением оборотня, сжимающего в когтистых лапах серп и молот. «Она» – в такой же красной майке, но с Винни-Пухом. Возле чипиздриков лежали новенькая блестящая клюшка для гольфа и большой пистолет. Под мертвецами быстро расплывалось целое озеро крови.

Доброе Утро и Очкарик, разумеется, не могли знать, что это были трупы суровых боевых корейцев Моисея Фруткова. Сильно утомившись от общения с Артемом Максимовичем Перепелицей, Куала и Лумпур незаметно для себя задремали в своем сером «ауди» у бухаловского кладбища и проспали отъезд «говнолады» деда Брюсли. Поняв, что они опять опоздали, брат с сестрой бросились в погоню за ускользающим заданием. И на свою беду возле «Подорожника» догнали красную «шестерку».

Куала и Лумпур простились с жизнью одним из самых болезненных способов – их сердца были прострелены насквозь. Осознав такое ранение, мозг направляет поток крови в открытую рану, чтобы закрыть ее, залечить, и человек, в эти последние мгновения своего существования, испытывает невероятные муки. Кроме того, в затылках обоих убитых зияли ужасные отверстия. Знаменитый «контрольный выстрел». Сведущий человек знает, что такие страшные раны оставляют пули с контролируемой баллистикой – особый вид боеприпасов, в которых головная часть пули не имеет твердой оболочки. Это повышает останавливающее действие и позволяет избежать рикошетов, что удобно при стрельбе в чипиздриков с близкого расстояния в закрытых помещениях типа туалета. Пули с контролируемой баллистикой наносят телу рваные раны, но разваливаются, если попадают в стену.