Блеск тела - [34]

Девчата снова налили настойки, и выпили за предположительное бракосочетание тети Моти и дяди Васи.

«Возможно, что они подошли бы друг другу, – прикинула про себя Морковка. – Будь Манчестер немного поживее». Рядом Натали молола вздор одной из одноклассниц:

– …А он такой: «Я задет за живое твоей красотой. Теперь живое шевелится и требует выхода. Пошли за сарай. Я тебе Келдыша покажу». А я такая…

Дианкина маманя жаловалась своей старшей сестре на желудок и печень. Сама невеста громогласно рассказывала подругам, сидящим рядом, о подвенечном платье, сшитом на заказ: «Одеть на себя этот бомжовский прикид? Да я лучше шерстью обрасту!» А продавщица Вера, почувствовав прилив авантюрина в крови, продолжала свои рассуждения:

– И тех мальчиков-перчиков, которые с вами приехали, тоже можно с нашими девчонками познакомить. У нас в Бухалово кроме Кальсонова – этого психа с язвой желудка, да трех безголосых певунов – Члека и Пукалова с Юфкиным – и женихов-то не осталось. Все остальные мужики или уже женаты, или уехали. Даже косоглазые, косорылые и косорукие. А невест еще много. Девушка! Ну что вы смотрите на меня, как Гитлер на раввина?

Морковка презрительно скривилась. С ее точки зрения, называть Доброе Утро и Очкарика перчиками было не совсем корректно.

– Вот тут у тебя вышел галактический облом, подруга. Те мальчики – педерасты.

Вера восторженно округлила глаза.

– Ого, круто! А кто это?

– Гомики! Они друг друга любят.

Верин восторг сразу испарился. Продавщица разочарованно вздохнула.

– Вот блин непруха какая! Я подумала, педерасты – это кто-то типа программистов.

– Да уж, эти пацаны – не программисты, – посочувствовала Морковка чужой беде, отрываясь от стула. – Слушай, я на время покину вашу тусовку. Пойду, курну и мальчиков проверю.

– А что им сделается? – сердито пропищала Вера. – Небось, никакущие лежат в блевнé! Первый раз, что ли?

– Все равно, нужно посмотреть, как там мои анонимные алкогомики. Фестивальте пока без меня. И кстати, где у вас дамская комната? Заодно носик попудрю.

– Направо за угол, по тропиночке между грядок. Там у забора дамская комната, она же и мужская, она же сортир. Не промахнешься, – вместо Веры объяснила Натали. Девчата опять засмеялись. Особенно тетя Мотя ржала, как старая боевая лошадь.

– А где музыка?! Почему никто не танцует? – завизжала Вера, перекрывая хохот. – Рэп говно, попса параша, панки хой – победа наша!

Дианка отдала соответствующую команду, кто-то включил магнитофон. Неувядаемый хит «А мы такие зажигаем!» заглушил все остальные звуки в комнате. Девчата задвигались.

Морковка выскочила из дома, наполненного веселым быдлопопом, как воздушный шарик гелием. Задержалась на крыльце. Вечерело. Оранжевое солнце уходило до завтра за неровную кайму леса. В деревне перелаивались собаки. С соседнего участка доносились пьяные голоса: «Я перебью!… В рот компот!». Морковка подставила потное лицо под свежий бриз с соседнего пустыря, заросшего крапивой и одуванчиками. Острый приступ одиночества ожег ее.

«Как же все это меня задрало!» – с ожесточением думала девушка, пока, поминутно оступаясь, пробиралась по узкой тропке к сортиру.

***

Начальник принципиального инспектора Артема Максимовича Перепелицы, а старший лейтенант, несомненно, достоин того, чтобы его называть полным именем, подполковник с псевдонимом Уху Евший – страстный любитель рыбалки и обладатель большой поленницы дубового армейского юмора, тоже был принципиален и беспощаден к нарушителям правил дорожного движения. Однако любой вопрос, кроме смерти можно решить. Моисею Фруткову было отлично известно, что принципиальность и беспощадность стоят значительно дороже, чем продажность и мздоимство. Деньги творят чудеса, поэтому в то время, когда Морковка осваивалась в обитой рубероидом дамской комнате на задах огорода, серый «ауди» уже приближался к Бухалово. Густые грозовые тучи, собравшиеся было над вихрастыми головами Куалы и Лумпура, были рассеяны с помощью всего лишь нескольких купюр.

Ну почему естественный порядок вещей во вселенной подразумевает, что бестолковый Уху Евший обязательно должен руководить толковым Артемом Максимовичем Перепелицей? Почему уху евшие вечно оказываются над артемами максимовичами? Ведь если сделать наоборот, то всемирный порядок вещей будет функционировать гораздо лучше. Например, Уху Евший перестанет корчить из себя важную полицейскую птицу и превратится в простого рыбака. Однако все было не так, а было, как оно было.

8. В аду

Закат пылал. Ослепительное солнце все ниже опускалось за горизонт, и вечерняя голубая дымка стремительно захватывала безотрадные окрестности Бухалово. Холодало. Это наступающая ночь забирала тепло летнего дня.

Доброе Утро и Очкарик, сделав у кладбища на горушке необходимые звонки, вернулись на мальчишник. Однако в знакомой прокуренной комнатушке никого не было. Лишь безжизненный Манчестер по-прежнему присутствовал в продавленном кресле с рюмкой коньяка на подлокотнике, да какая-то женщина, звеня посудой, наводила порядок на столе. Женщина сердито ворчала себе под нос, укоризненно качая головой.

– Тетенька, а где все? – робко спросил ее Доброе Утро.