Блеск минувших дней - [11]

Впрочем, все это будет неважно, если она не сумеет спуститься на первый этаж и добраться до маленькой дверцы, скрытой кустами. Как объяснили девушке, эта дверца открывает путь прямо в осеннюю ночь за городскими стенами, где ее ждет Коппо и другие, где кони и спасение.

Сейчас Адрия сидит на лестничной площадке, пытаясь собраться с силами. Это, должно быть, третий этаж дворца. Если как следует поискать, вероятно, дверь найдется и здесь. Ей необходимо передохнуть. Она понимает, что это опасно, но… ей необходим отдых, хотя бы совсем недолгий…

Адрия приходит в себя от звука и от нахлынувшей боли. Видит на стене над собой свет другой лампы, падающий из-за поворота. Сама лампа и тот, кто ее держит, пока остаются невидимыми. К тому времени ее собственная лампа уже погасла, но какое это теперь имело значение?

Они будут делать со мной ужасные вещи, думает она. К счастью, у нее за поясом кинжал Уберто. Некоторые вещи можно контролировать, даже в самом конце. Интересно, сможет ли она убить еще кого-то прежде, чем ей придется убить себя? Или она просит у Бога слишком много?

* * *

Сначала мы увидели кровь.

Она образовала густую, темную лужицу возле изуродованных гениталий графа. Я уставился на них, потом отвел взгляд, с трудом сглотнув, – я никогда не видел ничего подобного. Раньше я был слишком мал, затем жил в Авенье, пока не повзрослел, и не видел войны. Мы слышали о том, как после захвата городов младенцев ради забавы подбрасывали в воздух и ловили на пики. Но как бы ужасны ни были эти рассказы, они оставались просто рассказами, услышанными в школе. Мы изучали философию Древних, музыку, придворный этикет. Мы сражались друг с другом на деревянных мечах, потом осторожно, под присмотром, на настоящих. Случались переломы и травмы, иногда мальчишки из семей, ненавидящих друг друга, намеренно наносили друг другу колотые раны, но… не такие.

А когда я взглянул на лицо графа, то кое-что заметил. Он вцепился обеими руками себе в горло, будто задыхался. Я и сам с трудом заставил себя дышать. И думать.

Гуарино всегда говорил, что когда настоящий придворный встречается с чем-то неожиданным, то сначала медленно и терпеливо делает определенные умозаключения. Конечно, я не относился к придворным, но он был моим наставником, и я пытался жить так, как он учил.

Я пристально смотрел на Уберто и на то, где находятся его руки. Эта женщина, Адрия Риполи, не могла войти в его комнату с клинком. Ее дважды обыскали. Но у нее мог быть…

– Посмотри! – воскликнул Морани.

Он быстро подошел к окну с открытыми ставнями. Они не должны были стоять открытыми в осеннюю ночь. Я последовал за ним, обойдя лужу крови. Мне было нехорошо, но холодный воздух освежил меня, когда я высунулся из окна рядом с Морани. Управляющий показал вниз, и я увидел крюк, вбитый в стену прямо под окном, и веревку, свисающую с этого крюка.

– Стража! – закричал Морани. – Стража там, внизу! Убийца! Женщина прячется среди вас! Найдите ее! – Он посмотрел на меня, и на его лице отразился ужас. – Неужели она завладела кинжалом и одолела графа? Но как?

Я вернулся в комнату и заставил себя снова посмотреть на тело графа, распростертое на ковре. В своем распахнутом халате покойник выглядел непристойно обнаженным. Его широко раскрытые глаза уставились в никуда. Эти руки у горла. И кинжала возле тела не было.

Морани все еще стоял у окна со ставнями, вновь и вновь крича стражникам на площади. Их ответы снизу были едва слышны. Во дворце его тоже должны услышать, значит, в комнату скоро набегут люди и увидят эту картину.

Я снова огляделся вокруг, надеясь увидеть и понять, и на этот раз заметил еще кое-что – наверное, потому, что старался не смотреть на покойника. Я не испытывал жалости к Уберто Милазийскому, но мне было не по себе от вида его тела. Вот почему, отводя взгляд, я заменил три темных пятна крови на деревянном полу у двери, ведущей во внутренние покои графа.

Морани вдруг обернулся через плечо.

– Гвиданио, – сказал он, и я никогда не забуду доброту, заботу о жизни другого человека, которую он проявил в тот момент, – убирайся отсюда! Запомни: ты принес вино, отдал его мне и снова спустился вниз. Теперь уходи, быстро! Ложись в постель или иди туда, где ты был бы сейчас, если бы не стоял здесь!

Не дожидаясь, когда я послушаюсь, он опять высунулся из окна, через которое сбежала убийца. Судя по крикам, внизу прибавилось народу; наверное, уже зажгли факелы.

Только вот убийца не сбежала… точнее, сбежала, но не таким путем. Это обман.

Здесь все было спланировано заранее, подумал я, но они не рассчитывали, что будет кровь.

И тогда я сделал то, что сделал. Сам, никто меня не заставлял. Я мог бы, как мне велели, вернуться в свою комнату по черной лестнице, а потом, когда суматоха во дворце усилится, снова прибежать сюда вместе с остальными. Тогда моя жизнь сложилась бы совсем иначе.

Вместо этого, убедившись, что Морани не смотрит в мою сторону, я подошел к двери, ведущей во внутренние покои, быстро наклонился и вытер капли крови с пола куском ткани, который лежал на буфете. А потом, скользнув в полуоткрытую дверь, пошел по кровавому следу, подтирая на ходу красные капли.