Блеск и нищета куртизанок - [9]
| Lucien, you enjoy the esteem of the press of which you were a distinguished ornament, and we will give you our support. | Люсьен, ты в почете у прессы, лучшим украшением коей ты был, и мы тебя поддержим. |
| - Finot, a paragraph in the 'latest items'! | Фино, передовую статью! |
| - Blondet, a little butter on the fourth page of your paper! | Блонде, коварную тираду на четвертой странице твоей газеты! |
| - We must advertise the appearance of one of the finest books of the age, l'Archer de Charles IX.! | Объявим о выходе в свет прекраснейшей книги нашей эпохи Лучник Карла IX! |
| We will appeal to Dauriat to bring out as soon as possible les Marguerites, those divine sonnets by the French Petrarch! | Будем умолять Дориа срочно издать Маргаритки, божественные сонеты французского Петрарки! |
| We must carry our friend through on the shield of stamped paper by which reputations are made and unmade." | Поднимем нашего друга на щит из гербовой бумаги, что создает и рушит репутации! |
| "If you want a supper," said Lucien to Blondet, hoping to rid himself of this mob, which threatened to increase, "it seems to me that you need not work up hyperbole and parable to attack an old friend as if he were a booby. | - Если ты хочешь поужинать, - сказал Люсьен, обращаясь к Блонде, ибо он желал избавиться от этой шайки, грозившей увеличиться, - мне кажется, тебе нет нужды прибегать к помощи гиперболы и параболы в разговоре со старым другом, точно он какой-нибудь простак. |
| To-morrow night at Lointier's --" he cried, seeing a woman come by, whom he rushed to meet. | Завтра вечером у Луантье, - быстро добавил он и поспешил навстречу женщине, шедшей в их сторону. |
| "Oh! oh! oh!" said Bixiou on three notes, with a mocking glance, and seeming to recognize the mask to whom Lucien addressed himself. "This needs confirmation." | -О! о! о! - насмешливо протянул Бисиу, меняя тон при каждом восклицании, словно узнавая маску, к которой устремился Люсьен. - Сие заслуживает подтверждения. |
| He followed the handsome pair, got past them, examined them keenly, and came back, to the great satisfaction of all the envious crowd, who were eager to learn the source of Lucien's change of fortune. | И он пошел вслед красивой паре, обогнал ее, оглядел проницательным оком и воротился к большому удовлетворению всех этих завистников, любопытствующих узнать, откуда проистекает перемена в судьбе юноши. |
| "Friends," said Bixiou, "you have long known the goddess of the Sire de Rubempre's fortune: She is des Lupeaulx's former 'rat.'" | - Друзья мои, предмет счастливой страсти его светлости господина де Рюбампре вам хорошо знаком, - сказал им Бисиу. - Это бывшая "крыса" де Люпо. |
| A form of dissipation, now forgotten, but still customary at the beginning of this century, was the keeping of "rats." | Одним из видов разврата, ныне забытым, но распространенным в начале нашего века, было чрезмерное пристрастие к так называемым крысам. |
| The "rat"- a slang word that has become old-fashioned - was a girl of ten or twelve in the chorus of some theatre, more particularly at the opera, who was trained by young roues to vice and infamy. | "Крысой" - это прозвище ныне устарело -называли девочку десяти - одиннадцати лет, статистку какого-нибудь театра, чаще всего Оперы, которую развратники готовили для порока и бесчестья. |
| A "rat" was a sort of demon page, a tomboy who was forgiven a trick if it were but funny. | "Крыса" была своего рода сатанинским пажем, мальчишкой женского пола, ей прощались любые выходки. |
| The "rat" might take what she pleased; she was to be watched like a dangerous animal, and she brought an element of liveliness into life, like Scapin, Sganarelle, and Frontin in old-fashioned comedy. | Для "крысы" не было ничего запретного, ее надлежало остерегаться, как опасного животного; но она, как некогда Скапен, Сганарель и Фронтен в старинной комедии, вносила в жизнь веселье. |
| But a "rat" was too expensive; it made no return in honor, profit, or pleasure; the fashion of rats so completely went out, that in these days few people knew anything of this detail of fashionable life before the Restoration till certain writers took up the "rat" as a new subject. | "Крыса" обходилась чрезвычайно дорого и не служила ни к чести, ни к выгоде, она не приносила и счастья; мода на крыс настолько забыта, что теперь мало кто знал бы об этой интимной подробности светской жизни в эпоху, предшествующую Реставрации, если бы некоторые писатели не возродили "крысу" в качестве новой темы. |
| "What! after having seen Coralie killed under him, Lucien means to rob us of La Torpille?" (the torpedo fish) said Blondet. | - Как! Люсьен уморив Корали, похитил у нас Торпиль? - воскликнул Блонде. |
| As he heard the name the brawny mask gave a significant start, which, though repressed, was understood by Rastignac. | Услышав это имя, атлет в черном домино невольно сделал движение, хотя и сдержанное, но подмеченное Растиньяком. |
| "It is out of the question," replied Finot; "La Torpille has not a sou to give away; Nathan tells me she borrowed a thousand francs of Florine." | - Этого быть не может! - отвечал Фино. - У Торпиль нет ни гроша, ей нечего ему дать; мне сказал Натан, что она заняла тысячу франков у Флорины. |
Роман Оноре де Бальзака «Евгения Гранде» (1833) входит в цикл «Сцены провинциальной жизни». Созданный после повести «Гобсек», он дает новую вариацию на тему скряжничества: образ безжалостного корыстолюбца папаши Гранде блистательно демонстрирует губительное воздействие богатства на человеческую личность. Дочь Гранде кроткая и самоотверженная Евгения — излюбленный бальзаковский силуэт женщины, готовой «жизнь отдать за сон любви».
Можно ли выиграть, если заключаешь сделку с дьяволом? Этот вопрос никогда не оставлял равнодушными как писателей, так и читателей. Если ты молод, влюблен и честолюбив, но знаешь, что все твои мечты обречены из-за отсутствия денег, то можно ли устоять перед искушением расплатиться сроком собственной жизни за исполнение желаний?
«Утраченные иллюзии» — одно из центральных и наиболее значительных произведений «Человеческой комедии». Вместе с романами «Отец Горио» и «Блеск и нищета куртизанок» роман «Утраченные иллюзии» образует своеобразную трилогию, являясь ее средним звеном.«Связи, существующие между провинцией и Парижем, его зловещая привлекательность, — писал Бальзак в предисловии к первой части романа, — показали автору молодого человека XIX столетия в новом свете: он подумал об ужасной язве нынешнего века, о журналистике, которая пожирает столько человеческих жизней, столько прекрасных мыслей и оказывает столь гибельное воздействие на скромные устои провинциальной жизни».
... В жанровых картинках из жизни парижского общества – «Этюд о женщинах», «Тридцатилетняя женщина», «Супружеское согласие» – он создает совершенно новый тип непонятой женщины, которую супружество разочаровывает во всех ее ожиданиях и мечтах, которая, как от тайного недуга, тает от безразличия и холодности мужа. ... И так как во Франции, да и на всем белом свете, тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч женщин чувствуют себя непонятыми и разочарованными, они обретают в Бальзаке врача, который первый дал имя их недугу.
Очерки Бальзака сопутствуют всем главным его произведениям. Они создаются параллельно романам, повестям и рассказам, составившим «Человеческую комедию».В очерках Бальзак продолжает предъявлять высокие требования к человеку и обществу, критикуя людей буржуазного общества — аристократов, буржуа, министров правительства, рантье и т.д.
Уильям Сомерсет Моэм (1874–1965) — один из самых проницательных писателей в английской литературе XX века. Его называют «английским Мопассаном». Ведущая тема произведений Моэма — столкновение незаурядной творческой личности с обществом.Новелла «Сумка с книгами» была отклонена журналом «Космополитен» по причине «безнравственной» темы и впервые опубликована в составе одноименного сборника (1932).Собрание сочинений в девяти томах. Том 9. Издательство «Терра-Книжный клуб». Москва. 2001.Перевод с английского Н. Куняевой.
Они встретили этого мужчину, адвоката из Скенектеди, собирателя — так он сам себя называл — на корабле посреди Атлантики. За обедом он болтал без умолку, рассказывая, как, побывав в Париже, Риме, Лондоне и Москве, он привозил домой десятки тысяч редких томов, которые ему позволяла приобрести его адвокатская практика. Он без остановки рассказывал о том, как набил книгами все поместье. Он продолжал описывать, в какую кожу переплетены многие из его книг, расхваливать качество переплетов, бумаги и гарнитуры.
Вниманию читателей предлагается сборник рассказов английского писателя Гектора Хью Манро (1870), более известного под псевдонимом Саки (который на фарси означает «виночерпий», «кравчий» и, по-видимому, заимствован из поэзии Омара Хайяма). Эдвардианская Англия, в которой выпало жить автору, предстает на страницах его прозы в оболочке неуловимо тонкого юмора, то и дело приоткрывающего гротескные, абсурдные, порой даже мистические стороны внешне обыденного и благополучного бытия. Родившийся в Бирме и погибший во время Первой мировой войны во Франции, писатель испытывал особую любовь к России, в которой прожил около трех лет и которая стала местом действия многих его произведений.
Одноклассники поклялись встретиться спустя 50 лет в день начала занятий. Что им сказать друг другу?..
В том выдающегося югославского писателя, лауреата Нобелевской премии, Иво Андрича (1892–1975) включены самые известные его повести и рассказы, созданные между 1917 и 1962 годами, в которых глубоко и полно отразились исторические судьбы югославских народов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказывая о преуспеянии бесталанного рисовальщика Пьера Грассу, Бальзак подчеркивает его бездарность, осмеивает буржуазное искусство с его пошлостью и ненавистью к подлинному таланту.Именно такой художник — делец и ремесленник — близок и понятен буржуа. У буржуа, иронически замечает Бальзак, был веский довод, побуждавший их заказывать свои фамильные портреты именно Грассу: «Что ни говори, но он ежегодно вносит двадцать тысяч франков своему нотариусу».
Роман «Цезарь Бирото» занимает важное место в общей системе «Человеческой комедии» и в силу значительности поставленных в нем проблем, и вследствие того, что он связан с целым рядом произведений Бальзака: многие действующие лица этого романа встречаются и в других произведениях писателя. В «Цезаре Бирото» изображена жизнь парижского буржуа периода Реставрации.Честный в личной жизни Бирото по-своему честен и как коммерсант: он не изменит данному слову, не обворует и не обманет компаньона; обанкротившись, он полностью выплачивает свои долги, что с точки зрения прожженных буржуазных дельцов граничит уже просто с глупостью.
Изображение парижской богемы, значительную часть которой составляли в то время представители деклассированного дворянства, фрондировавшие против буржуазной Июльской монархии, Бальзак использует для критики Июльской монархии.Разделяя пренебрежительное отношение героя рассказа к буржуазной монархии Луи-Филиппа и зачастую восхищаясь умом и вкусом де ла Пальферина, Бальзак, верный своему реализму, показывает вместе с тем паразитизм, моральную опустошенность и цинизм «принца богемы».