Блеск грядущего - [34]

Орло кивнул, одобряя это «конечно». В этом жесте было еще и одобрение того, что все члены секретариата находятся в его распоряжении. Тут же присутствовало осознание того, что вся канцелярия со всем имеющимся здесь оборудованием тоже находится в его руках.

Эта заключительная мысль пришла ему в голову, когда он стоял в одном из отделений. Любопытство перекрыло слабенький сигнал тревоги, прозвучавший где-то на самом краю сознания.

— А что в этих шкафах? — спросил он.

«Во всяком случае, — решил он, — вовсе не умаляет значение моей власти.» Молодой человек подошел к шкафу и вытащил папку. На ней была надпись: «Секретно. Разрешается открывать лишь имеющим допуск». Папка оттягивала руки. Самое главное, никто и не пошевелился. Две молоденькие женщины и мужчина постарше, которые поднялись со своих мест, когда он вошел, так и оставались стоять, всем своим видом выражая преданное внимание. Байлол тоже ничего не сказал, только продолжал потирать пальцы и улыбался своей улыбочкой.

Удовлетворенный этим, Орло поглядел на приличную пачку пластиковых скоросшивателей, лежащую внутри папки. Не думая, он вытащил один из них, положил на стол и стал просматривать бумаги.

Рапорты.

Минута за минутой в них описывался последний день профессора Дана Хигенрота по сообщениям разных людей и долгих выпытываний Эйди.

Хотя там и не было таких деталей, которые могли бы привлечь внимание начальства, и которых оно ожидало иметь там, Орло все же понял, что это такое, хотя толком не прочитал ни одного документа. Он закрыл папку, и в нем осталось лишь чувство абсолютной обреченности, пропитавшей все эти бумаги…

«Ладно, — подумал он, — теперь мне более-менее известно, что имеется в этих кабинетах. Это мой первый проект. И от того, как скоро я справлюсь с ним, зависит, как долго мне можно будет оставаться здесь до тех пор, пока не удастся овладеть всей ситуацией». И в его сознании появились, пока еще туманные, очертания будущего проекта, долгосрочной работы. Конечно же, это было ошибкой с его стороны. Суть была в том, что нужно было сделать очень много и за очень короткое время. Но находящиеся под давлением обстоятельств люди часто принимают подобные решения и тем самым обманывают себя. Уклонение от деятельности. Ожидание вместо поступков.

И тут же пошли немедленные последствия: какое-то глубинное давление, распиравшее Орло с пятнадцатилетнего возраста, когда у него появилась Великая Мысль о Лильгине и его Молоденьких Дурачках… несколько ослабело.

Теперь похожий на счетовода тип провел его по коридору к двери, открывающейся в комнату, где уже не было прозрачных перегородок.

— Ваша личная канцелярия, сэр!

Пока это была всего лишь своеобразная прихожая со столами и шкафами. Здесь сидели три девушки, которые тут же вскочили на ноги и улыбнулись, когда их стали представлять, слегка склонив головы, чтобы показать свое чувство субординации.

Потом была еще одна дверь. Она вела в комнатку секретаря, где за несколько великоватым столом, уставленным различным оборудованием: экран интеркома, небольшой коммутатор, переносной копировальный аппарат, сидела всего лишь одна девушка. Она тоже поднялась со своего места, когда мужчины вошли к ней в комнату. У девушки были черные волосы, круглое лицо и миленькая фигурка. Орло показалось, что он уже где-то видел ее. Байлол начал было представлять их друг другу, но тут юноша узнал Лидлу.

«Весело, — подумал он. — А эта как очутилась здесь?»

Он подошел к секретарскому столу.

— Я хочу поблагодарить вас, — сказал он, — за то, что вчера вечером вы были так добры ко мне.

Лидла покраснела. Стоя на своем месте, Орло мог видеть девушек в прихожей — от удивления они вытаращили глаза. Член Президиума, беседующий по каким-то личным делам с простой секретаршей! для них это было сущей фантастикой. На этом уровне история связи нового начальника и диктатора не была такой важной, но они, несомненно, уже вообразили, будто их товарка уже отмечена, а об остальных деталях можно будет лишь догадываться…

«На самом же деле, — подумал Орло, — эти детали неизвестны даже мне…»

Сейчас у него не было времени выяснять, как это получилось, что Лидлу сделали его личным секретарем. Байлол открыл дверь, находящуюся за секретарским столом, и отступил в сторону.

— Сэр, — торжественно объявил он. — Ваш кабинет!

В первую очередь Орло заметил блестящий паркет и, не сколько взглядом, сколько чувством, оценил величину кабинета. Внутри была все та же чрезмерная роскошь, что и во всех остальных помещениях дворца. Две стены громаднейшего зала были покрыты книжными шкафами. В дальней стене было гигантское окно и высокая стеклянная дверь, ведущая в сад. Рядом находились две одинаковые двери, ведущие — О, Боже! — в кухню и спальню.

Кабинет был весьма похож на его апартаменты. В спальне лежал точно такой же ковер от стены до стены. На стенах висели точно такие же светильники, а двойная кровать явно была двойником той, что стояла в дворцовых покоях Орло. Так что теперь у него появилось второе место, где он мог есть, спать и — если появится такое желание — даже жить.

И что было самое смешное: в восемнадцать лет, когда Орло оставил родительский дом (семью Томасов), как было установлено законом для юношей и девушек, достигших совершеннолетия, ему предоставили однокомнатную клетушку в общежитии. Все это проводилось под девизом «Первый Шаг к Независимости». Комнатка находилась в длинном, неряшливом здании, состоящем из одинаковых каморок, на улице, полностью застроенной подобными общежитиями. В этом районе имелись торговые центры и другие заведения, обслуживающие исключительно холостяков. Район был закрытым. Для того, чтобы покинуть его вечером, требовался пропуск.