Блеск грядущего - [15]

Доктор умер, по несчастью свалившись с балкона десятого этажа одного из больничных корпусов.

Секретарь закончила свой доклад:

— Жене покойного казалось, будто он и вы находились в дружеских отношениях, поэтому была уверена, что вы обязательно захотите узнать про несчастье.

— Спасибо, — автоматически поблагодарил ее Четырнадцатый. — Отошлите ей венок от моего имени.

Весь бледный, он повесил трубку.

Убийство.

Свидетелей обмена новорожденных начали убирать.

«Господи, — подумал про себя Вильямс, — ну почему он мне не верит? Ведь я же изо всех сил пытался ему доказать, что эти люди ни о чем не знают».

«Он» и «ему» относились исключительно к его превосходительству, чрезвычайному диктатору Мартину Лильгину.

Похоже, что Четырнадцатый уделил этому вопросу слишком мало внимания. Впрочем, переданное женой врача сообщение вроде бы и говорило, что она его ни в чем не подозревает. Просто так получилось, что, к несчастью, ее муж рассказал ей о мелком чиновнике, инспектирующем их больницу.

Четырнадцатый потряс головой — полнейшая секретность невозможна принципиально. Пусть в малом, хотя бы в обстановке спальной, но она всегда даст утечку.

А если продолжить дальше, если кто-то из врачей, медсестер или административных работников больницы что-то и подозревали (это те немногие, кто сталкивался с мелкой чиновной крысой), то могли рассказать об этом кому угодно: жене, мужу, брату, сестре, знакомому.

Стоя с трубкой в руке, Четырнадцатый подумал: «Все они будут убиты».

Однажды, когда он был моложе — но уже со всей юношеской наивностью и глупостью согласился с правом Лильгина на правление, неспособный задавать вопросы — у него была оказия подсчитать, сколько людей было казнено в связи с незначительной информацией, о которой все эти люди только лишь могли знать.

Тогда пострадало 3823 человека.

Но на сей раз необходимости в этом не было. Надо будет позвонить Третьему и постараться убедить этого…

Вильямс потряс головой, изгоняя оттуда все лишние мысли. Эпитет, кружащий где-то на грани сознания, был настолько грубым, что даже шокировал его. Немного придя в себя, уже совершенно сознательно, Вильямс напомнил себе: «Установление нового порядка требует жестоких действий. В переходной период люди неуправляемы и легко обращаются к старым стереотипам. Повсюду в мире до сих пор имеются контр-революционеры, вредители, правые и левые уклонисты, оппортунисты…»

Бойкие, ничего не значащие слова, которыми режим называл своих противников катились по проторенным тропкам сознания Вильямса, пока сам он шел по коридору, затем спускался на лифте и по широкому проходу не приблизился к офису Третьего.

Там же он нашел Йоделла. Уже сам приход Четырнадцатого стал для хозяина полнейшей неожиданностью. Третий просматривал документы и внезапно побледнел.

— Я начинаю думать, что неправильно понял данные вами инструкции, сказал Четырнадцатый.

— Какие еще инструкции? — эхом отозвался Третий.

— Хорошо, тогда я сам попробую доложиться по порученному мне делу.

Бледность хозяина кабинета прошла так же быстро, как и появилась. Пожилой человек вскочил из-за стола.

— Нет, нет! — сердито пролаял он. — Ни слова. Все только между вами и Вождем!

— Все это очень просто, — начал было прибывший. — Я…

— Остановитесь! — вскрикнул Номер Третий и заткнул уши пальцами. — Вы в своем уме? Ни слова больше!

Его реакция была совершенно невероятной. Его глаза выглядели безумными, лицо искривилось в гримасе; он изо всех сил пытался взять себя в руки, но все было напрасно.

Вильямс сдался.

— Хорошо, хорошо, — сказал он. — Вы меня убедили. Я уже догадался, что вы к этому не имеете никакого отношения. И обещаю, что такого больше никогда не повторится.

— Было бы лучше, если бы подобное вообще не происходило, — услыхал он хмурое замечание. — А теперь возвращайтесь к себе и ждите, когда я сам позвоню.

Вильямс, хотя никогда и не служил в армии, вытянулся в струнку и отдал салют.

— Есть, сэр. Гарантирую вам, что больше ни одного прокола не произойдет. Я могу уйти?

— Да, идите.

Молодой человек повернулся на месте и вышел. Хотя внешне он держался и спокойно, внутри у него все кипело.

В его уме уже родилось страшное понимание ситуации: ведь я кое-что помню, во мне имеется некий фрагмент информации, подлежащей устранению.

На самом же деле он знал всю суть.

Около года назад, в течение нескольких минут Хигенрот показал такую силу, которая превышала всю мощь режима. За эти несколько минут весь мир был поражен образами, рожденными умом старого гения.

Вот она, самая суть…

Четырнадцатый шагал по блестящему мрамору пола. Все вокруг него служило возвеличиванию могущества и богатства: громадные лестничные марши, высоченные потолки, массивные светильники. Вильямс помнил, каким великим он чувствовал себя, когда его впервые пригласили сюда — сюда, в средоточие Вселенной.

Думая обо всем этом, он лишь мельком отметил появление отряда мужчин в форме, вышедших из бокового коридора, а теперь направлявшихся в его сторону. Рассеянное состояние Вильямса было прервано, когда до него дошло, что люди в форме остановились, преграждая ему путь. Четырнадцатый тоже остановился.