Блэкаут - [9]

– Все занято, – сообщил он. – У нас ни света, ни воды. Уборные, отопление, холодильники, плиты, системы оплаты и бронирования – ничего не работает. Моя смена вообще закончилась три часа назад. Но мы не можем просто выгнать всех этих людей. Можете оставаться, если найдете местечко.

Ибс-Перзенбойг

Девять человек неподвижно смотрели на мониторы пульта управления.

– Запускай!

Оберштэттер нажал клавишу. Три часа они ломали головы, спорили, звонили. Но так и не выяснили, почему так резко упало напряжение в электросети.

Им было известно только одно: почти вся Европа осталась без электричества. И гидроэлектростанции, такие, как Ибс-Перзенбойг, играли решающую роль в возобновлении подачи, поскольку их можно запустить в любое время и без посторонней помощи. Они понимали также, чем вызвана аварийная остановка на их станции. Падение напряжения в сети привело к резкому скачку частоты, скорректировать которую автоматика не могла. Повсеместно на электростанциях срабатывали системы аварийного отключения, чтобы уберечь генераторы от повреждений. Оберштэттер не зря забил тревогу. Но пока он не мог объяснить, почему приборы на главном пульте не показали отклонений. Оставалось надеяться, что агрегаты не вышли из строя.

Теперь они пытались вернуть станцию к жизни. Но электростанция – не кофемашина, нельзя запустить ее одним нажатием кнопки. Необходимо было, шаг за шагом, подать воду на турбины, подключить генераторы, отрегулировать напорные клапаны и учесть еще множество других компонентов, чтобы в конце концов дать электричество в сеть.

– Глуши, – произнес кто-то из операторов. Он ткнул пальцем в экран: – Здесь угроза короткого замыкания, ячейка тринадцать шестьдесят два. И это в самом начале, потрясающе… Армин, Эмиль, спускайтесь и всё проверьте.

– Это как минимум еще час задержки, – простонал один из техников.

– Выбирать не приходится, – отозвался Оберштэттер. – Пока мы не убедимся, что всё в норме, запускать турбины нельзя.

Он взял телефон и связался с ведомством по чрезвычайным ситуациям.

Берлин

Михельсен поспешила к выходу. Миновала конференц-зал, где министр внутренних дел до сих пор совещался по видеосвязи с европейскими коллегами. В коридоре ее ожидали семь человек из различных ведомств, и они вместе направились в пресс-центр во главе с пресс-секретарем министра внутренних дел.

Из свиты в его адрес градом сыпались вопросы:

– Уже известны причины?

– Нет, даже предположений никаких. Для прессы: сейчас на первом месте восстановление электроснабжения. Установлением причин можно заняться уже после того, как люди смогут вернуться к повседневной жизни.

– Когда примерно это произойдет?

– Сложно сказать. До сих пор поставщики были настроены оптимистично. Но вот уже шесть часов, как они тщетно пытаются восстановить подачу тока. Для прессы: энергетические компании задействовали все силы на восстановление снабжения.

– Как это могло произойти по всей территории Европы? Это же невозможно.

– К сожалению, в современных, связанных между собой электросетях возможно и такое. Поэтому министр уделяет столько внимания модернизации электросетей и систем электроснабжения, в том числе на общеевропейском уровне.

– Вспомогательные службы?

– Задействованы в полной мере. Пожарные за последние несколько часов вызволили тысячи людей из лифтов и метро. Красный Крест и другие организации занимаются больными, пожилыми и застрявшими на дорогах.

– То есть?

– Без электричества они не могут заправиться.

– Вы шутите?

– Увы, нет.

– И это в первый день, когда в некоторых землях начались зимние каникулы…

– Технические службы приведены в полную готовность.

– Армия?

– Готова поддержать при необходимости.

– Что нам сказать людям, которые и завтра будут вынуждены обходиться без электричества?

Милан

С тех пор как город погрузился во тьму, Манцано не покидало чувство, будто время замедлило свой ход. И, как и по дороге домой, он обнаружил много такого, чего прежде даже не замечал. Чего теперь не хватало. Тихого гудения холодильника, шума воды в трубах, соседского телевизора на предельной громкости. Теперь только и слышно было, как тяжело дышит и сглатывает Бондони, как шуршит его одежда, пока он ставит бокал на стол.

– Пора на боковую, – объявил старик и тяжело поднялся.

Часы над кухонной дверью показывали второй час. Манцано проводил Бондони до двери. И там почувствовал вдруг что-то странное. Он стряхнул с себя наваждение и хотел уже похлопать старика по плечу на прощание, но в тот же миг понял, что́ его смутило. Из кабинета через приоткрытую дверь падал тусклый свет.

– Подожди, – сказал он Бондони и прошел в кабинет, откуда на улицу выходили два окна. – Уличное освещение заработало!

Бондони уже стоял рядом. Пьеро щелкнул выключателем. Раз, другой. В кабинете по-прежнему было темно.

– Странно. Почему на улице свет есть, а у нас нет?

Манцано вернулся в прихожую и открыл щиток. Все переключатели находились в правильном положении. Дисплей счетчика показывал: KL 956739.

– Ток есть, – проговорил Манцано, скорее самому себе. Затем повернулся к Бондони: – Можешь еще раз щелкнуть выключателем у двери?

Бондони нажал несколько раз. Ничего.