Блэкаут - [8]

Манцано с интересом отметил, что открыл для себя вещи, которые при свете ускользали от его внимания: причудливые надписи над дверями или фасады зданий, на которые он и не смотрел прежде, когда проходил вдоль освещенных витрин. В одной крошечной лавке горела свеча, и Манцано увидел внутри сгорбленную фигурку. На стеклянной двери висела табличка с надписью «Закрыто», но Манцано постучал. Престарелый мужчина в белом фартуке подошел ближе и окинул его взглядом. Затем он отворил дверь. Над входом звякнул колокольчик.

– Что вы хотели?

– Могу я еще кое-что купить?

– Только если у вас наличные. Картой оплатить не получится.

Манцано вдохнул запах ветчины и сыра, хлеба и всевозможных закусок. Он достал кошелек и пересчитал деньги.

– Есть сорок евро.

– Ну, этого должно хватить. Не похоже, что вы большой едок. Где вы так ударились?

Он оставил дверь открытой и зашел за стойку.

– Небольшая авария, когда погасли светофоры.

Манцано купил брезаолу, салями финоккьону, таледжо, козьего сыра, маринованных грибов, артишоков и белого хлеба. Хозяин упаковал все в пакет с простой надписью «Алиментари Пизано». У Пьеро осталось двадцать пять евро. Он попрощался и под звон колокольчика вышел из лавки.

Вот уже три года Манцано проживал на третьем этаже старинного здания по виа Пьеро делла Франческа. На лестнице царил мрак, и даже собственную ладонь можно было разглядеть с трудом. В квартире его ждали новые открытия. Удивительно, с какой уверенностью двигался человек в знакомом пространстве, поднимал руку и подносил ключ точно к замочной скважине, не глядя нашаривал вешалку для одежды, ставил сумку и пакет с продуктами, вслепую находил дверь в ванную…

Манцано спустил воду, после чего унитаз утробно всхлипнул и затих. Ему уже не хватало тихого журчания, с которым обычно наполнялся бачок. Пьеро открыл старомодный кран над умывальником, и тот, уронив несколько капель, издал похожий звук.

– Отлично.

Это заходило слишком далеко. Без света он еще проживет какое-то время – но без воды? Да еще в таком виде…

В дверь постучали, и Манцано вздрогнул.

– Ау, есть кто живой? – услышал он голос своего соседа Карло Бондони.

Со свечой в руке, которая освещала лишь изрытое морщинами лицо и растрепанные седые волосы, Карло выглядел как старик с полотен Караваджо. При виде Пьеро у него вырвался возглас изумления.

– Боже правый, что с тобой стряслось?

– Авария.

– Во всем городе нет света, – сообщил Бондони. – По радио передали.

– Знаю, – ответил Манцано. – Светофоры погасли. От моей «Альфы» осталась груда металла.

– Она и раньше была не лучше.

– Умеешь ты утешить…

– Вот, поставь за нее свечку, – Бондони протянул ему свечу. – Да и не сидеть же тебе в темноте.

Манцано зажег свечу.

– Спасибо. У меня тоже где-то завалялись, но так искать легче.

– Ты ведь инженер и компьютерщик. Можешь ты разобраться в этой мути? Телевизор не работает, Интернет тоже, не знаешь даже, за что взяться… Наверняка все из-за этих новомодных счетчиков.

Манцано хотел есть. Он давно был знаком с Бондони и понимал, к чему все идет. Без телевизора старику было скучно, и он искал общества. Черт с ним, подумал Пьеро. Все равно он не планировал ничего особенного.

– Давай входи, чего мерзнуть… Ты уже ел?

Недалеко от Брегенца

– Здесь тоже нечего ловить… Хоть бы одна заправка работала! – воскликнула Тербантен. – Просто в голове не укладывается!

Ангстрём наклонилась между спинками передних сидений и наблюдала за толкотней на заправке. Повалил снег. Всюду их ждала одна картина: орды машин, беспорядочно припаркованных, некоторые пихаются в попытках выбраться из хаоса. Соня взглянула на приборную панель. Желтый огонек сигнализировал о том, что топливо на исходе.

– До комплекса бензина не хватит, – заключила она. – Остается два варианта: либо ждать, пока колонки снова не заработают…

– Что может растянуться на всю ночь, – ввернула Тербантен.

– Либо съехать с дороги и поискать комнату на ночь, – предложила ван Каальден.

– На долгие поиски рассчитывать не стоит, – добавила Тербантен. – Далеко мы не уедем. Не хватало еще застрять где-нибудь на австрийской грунтовке. Здесь мы хотя бы замерзнем рядом с людьми.

Ангстрём посмотрела в телефон.

– Если б еще Интернет работал… Это могло бы существенно облегчить поиски.

Часы показывали 22.47.

– А я-то надеялась уже сидеть перед камином с чашкой пунша… – Соня вздохнула. – Итак: кто за отель, а кто за то, чтобы остаться? Голосуем!

Все четверо заговорили в один голос.

– Подождите.

– Я хочу есть, – заявила Бондони.

– Магазин и кафе вроде бы закрыты, – заметила Тербантен.

– Пойду посмотрю. Все равно мне надо в туалет. Кто со мной?

– Я, – вызвалась ван Каальден.

Ангстрём присоединилась к ним, Тербантен осталась в машине.

Заправка действительно оказалась закрыта, машины в большинстве своем были пусты. Подруги обошли здание и разыскали уборную. Едва они открыли дверь, как на них пахнуло застоялой вонью. Внутри было слишком темно, чтобы что-то разглядеть.

– Что-то мне расхотелось, – проговорила Бондони.

Они двинулись к ресторану. За матовыми стеклами дверей мерцал слабый свет. Когда они вошли внутрь, Соню охватило знакомое чувство – как в юности, когда они спасались от грозы в летнем лагере. Все столики были заняты. На некоторых горели свечки. Люди тихо переговаривались, ели, молчали, спали. Здесь было заметно теплее, чем снаружи, но уже пахло сыростью и застоялым воздухом. К ним подошел мужчина в пуховике. На шее у него была повязана черная бабочка.