Бледные короли и принцы - [26]

Брет остановился на скоростной автостраде Мэн-пайк между Портсмутом и Портлендом — возле кафетерия и мужского туалета. Я зашел в туалет, пока он покупал кофе, и купил кофе, пока он бегал в туалет. Узнать он меня не мог. Я рассмотрел его в библиотеке, а когда он наносил визит Эмми Эстэве, у него не было причин разглядывать меня ни в первый раз, ни во второй.

Потом мы снова катили по дороге на север. Берт купил с собой в дорогу пару бутербродов с сыром. Я решил обойтись кофе. Как-то я отведал мэнских придорожных кулинарных творений и теперь отравлению предпочитал голод.

Было без малого восемь, когда мы въехали на парковочную площадку придорожной гостиницы «Холлидей Инн». По другую сторону дороги, один подле другого, стояла еще пара таких же мотелей.

Берт выбрался из тягача, прихватив с собой сумку, и направился к мотелю. Я поставил машину среди вереницы притихших машин и погасил фары. Глушить двигатель и отключать обогрев я не стал. Вообще-то, в машине Сьюзен обогрев, по сути, ни включать, ни выключать не нужно. Ты просто устанавливаешь на термостате температуру, отвечающую пожеланиям твоих души и тела, и система сама включается и отключается, когда необходимо. Мои душа и тело желали семидесяти двух градусов по Фаренгейту.

Итак, Брет запарковал машину вечером, взял с собой сумку и направился в мотель, — согласно моей подборке комиксов про Дика Трейси, это означало, что он собирается здесь заночевать, но вот когда он проснется и покатит дальше, я не мог определить. Я заглушил мотор. Если пойду в мотель и завалюсь в кровать, а проснувшись, обнаружу, что Брет уже укатил, я не только почувствую себя дураком, но именно им в действительности и буду. И потому, подняв воротник своей кожанки и застегнув ее до самого подбородка, я по уши погрузился в нее и расслаблено съехал вниз по креслу. Если даже усну, рокот дизеля мощного тягача разбудит меня, к тому же в машинах и самолетах я сплю чутко.

Где-то в полночь я ненадолго завел мотор, чтобы прогреть двигатель, согрелся сам и заглушил его. Если оставить двигатель работать всю ночь, бензин у меня закончится быстрее, чем горючее у Брета. А впереди у нас еще долгий путь, насколько я понял, иначе бы он не остановился здесь на ночлег. Возможно, дальше нам предстоит ехать не по дороге, а по настоящим дебрям, где нет ни приюта, ни заправочных станций. Штат Мэн не изобилует услугами такого рода.

Около двух пополуночи я почувствовал себя чем-то вроде проволочной вешалки для одежды.

В спортивной машине, имеющей форму морковки, трудно выбрать позу для сна. Я завел мотор, чтобы снова прогреть его, и вышел размять затекшие мышцы.

В холле мотеля горел свет. В небе мерцали далекие холодные звезды. И в этом скудном свете — ничего, кроме застывшего сборища разномастных легковушек и грузовиков. Пока я стоял в колючем холоде ночи, только однажды, разрезав воздух, мимо меня промчалась какая-то машина.

Рассвело поздно. Около шести появились первые признаки рассвета: черное небо едва-едва начало сереть. Постепенно становилось все светлее, видимость — все отчетливее, и лишь потом отблески бледно-розовой зари коснулись неба на востоке. Ожила кухня мотеля. До меня донесся запах кофе. В шесть тридцать из мотеля вышел Брет и затопал к тягачу, Я завел машину Сьюзен и вырулил со стоянки раньше, чем он. Мы покатались дальше по Мэн-пайк — в неизвестность и прочь от аромата кофе.

Глава 18

С Мэн-пайк мы свернули около брансуик и запетляли вдоль побережья по первой автостраде через Дамарискотту и Уолдоборо, мимо Рокленда и Кемдена, направляясь к Белфасту.

Белфаст лежит на склоне сопки, обращенном к оживленному порту Пенобскотской бухты. Город, похожий на другие города штата Мэн, — весь из белых домов на низких фундаментах. Здесь все еще не редкость конюшни и сараи для повозок. Здесь запах океана. Здесь жизнь застыла — и не потому, что зима, а потому, что время здесь, казалось, из века в век текло неслышно и неторопливо.

Тягач Брета скатился по главной подъездной дороге вниз к причалу и зарулил к какому-то складу, сбитому из почерневших от влаги и времени досок. Сверху по передней стене прибиты буквы из выкрашенных белой краской реек — «Пенобскот Сифуд Инк.». Брет выпрыгнул из кабины и вошел в склад. Я затормозил в ста ярдах вверх по холму напротив лавки скобяных товаров и спустился пешком к причалу.

С моря дул мерзкий пронизывающий ветер, ноги скользили по заледенелой корке дороги. Парковочная площадка рыбного склада, где стояло пять-шесть рефрижераторов, была обнесена сугробами грязного снега, который сгребали со всего двора. Воняло рыбой и несло дымом от сырой нефти — струя тянулась из трубы конторы рыбного склада. Я медленно шагал по дорожке, ведущей в какой-то магазинчик с рекламой разноцветного мороженого. Денек выдался не из тех, когда кого-то можно заманить мороженым, и дорожка пустовала. Низкое серое небо плевалось снегом, но достаточно лениво. Меня шатало от голода и бессонной ночи. Раскалывалась голова, потому что я уже почти сутки не пил кофе. Дрожь пробирала до костей. Сейчас показан горячий душ, горка кукурузных лепешек с кленовым сиропом и две чашки хорошего кофе. А затем в постель часов на двенадцать. После сна — обед со Сьюзен.