Бледные короли и принцы - [23]

— Почему Хуанита рассказала вам об Эсмеральде Эстэве?

— Трудно сказать. Ей не нравится, что янки угнетают латинос.

— Всего-то?!

— Она знала Эрика Вальдеса. Сказала, что его убили копы.

— Но зачем ей нужно было говорить вам, что Вальдес спит с Эсмеральдой Эстэвой?

Лундквист делал быстрые пометки в своем блокноте, но ни разу не заглянул в него, чтобы уточнить имя, когда он задавал вопросы.

— Я на нее надавил.

— Вот как. А другие мотивы?

— Можно предположить, что причина в ревности. Может, у нее было что-то с Вальдесом, а Эмми его отбила. Или она неравнодушна к мужу Эмми. Или она сама убила Вальдеса и таким образом хотела отвести от себя подозрения.

— Но получилось наоборот — она привлекла к себе внимание.

— А я не говорил, что она умна.

— Она не сказала, зачем полиции нужно было убивать Вальдеса?

— Насколько я понял из ее слов — по расовым мотивам. Сказала, что Роджерс был отпетым негодяем.

— Насчет негодяя — не знаю, но то, что полнейшим болваном — это точно.

— Воображал из себя Уайта Эрпа? — вспомнил я характеристику Кингсли.

— Вроде того, — согласился Лундквист. — Его занимало одно: а все ли вокруг знают, что он главный бык в стаде?

Я был с ним согласен.

— Что-нибудь еще знаете? — спросил Лундквист.

— Нет, — ответил я.

— И все же выяснили больше нашего. Чем объясняете, что уитонские копы сидели у вас на хвосте?

— Не знаю. Генри буквально слово в слово повторил слова Роджерса минуту назад.

— А что за люди подожгли вашу машину?

— Думаю, Роджерс подослал своих старых дружков, конечно же, местных. Но не полицейских. Когда я ранил одного, остальные не знали, что предпринять. И среди них не было латинос.

— Или Эстэве хватило ума подослать кого-то из янки.

— Возможно, — сказал я и спросил: — Как убили Роджерса?

— Два выстрела в голову, почти в упор, крупный калибр. Его обнаружила патрульная машина. Около шести утра. Видимо, когда в него стреляли, он сидел в своей машине. Стреляли, скорее всего, с заднего сиденья. К своему пистолету Роджерс не прикасался. Он висел у него в застегнутой кобуре на поясе. С момента убийства прошло немало времени, кровь засохла, тело окоченело. Когда у меня будет рапорт следователя с данными экспертизы, я вам позвоню.

— Спасибо.

— Если вы что раскопаете, тоже звоните.

— В обход уитонской полиции?

— Это было бы просто замечательно, — чуть улыбнулся Лундквист.

Глава 15

Я нашел Хуаниту Олмо в управлении больниц Куоббинского района. На двери висела пластиковая табличка: «ОТДЕЛ СОЦИАЛЬНОГО ОБСЛУЖИВАНИЯ».

— Доброе утро, — сказал я.

— Доброе утро, — ответила Хуанита.

— Не уделите ли мне немного времени? — спросил я, прикрывая за собой дверь и опускаясь на стул для посетителей возле ее стола. В кабинете мы были одни, еще кому-то там было бы просто не поместиться. — Похоже, весь отдел состоит из одного человека?

— Да, в штате я одна. Но нам, в качестве консультантов, помогает еще несколько человек.

— Вы слышали, что ночью застрелили шефа полиции?

— Слышала. И не стану лицемерно говорить, что сожалею о случившемся.

— Соблюдать данную традицию — не худший вариант, — сказал я. — У вас есть какие-нибудь соображения по поводу случившегося?

— У меня? Какое мне до всего этого дело?

— Вы говорили, что он негодяй и мерзкий тип и что это он убил Вальдеса.

— Я говорила вам правду.

— Вы не видите связи между убийствами Роджерса и Вальдеса?

— Почему я должна ее видеть? — ее ресницы взлетели вверх. — Не возражаете, если я закурю?

— Бога ради.

Вытащив сигарету из пачки на столе и прикурив ее от разовой зажигалки, Хуанита затянулась, выпустила дым и посмотрела на меня сквозь его пелену, выгнув дугой свои черные брови.

— А вы?

— Вижу ли я связь между ними? Конечно. В таком городке, как ваш, и два убийства за месяц — тут должна быть связь.

— Совсем не обязательно.

— Не обязательно, — повторил я. — Но такое предположение мне ничего не дает. Вероятность же того, что Роджерса и Вальдеса убили одни и те же люди, дает мне пищу для размышлений, заставляет наносить визиты кое-каким людям.

— Например, мне?

— Например, вам.

— Я не имею представления о том, кто убил шефа Роджерса, — сказала Хуанита.

— Это не мог быть Фелипе Эстэва?

— Нет!

— Нет?

— Нет. Конечно, вы всеми силами постараетесь это доказать. Он — преуспевающий латинос, и вы стремитесь поставить его на место... Но он... он гораздо в большей степени мужчина, чем любой из вас.

— Преуспевающий в чем?

— В бизнесе. За это вы его и ненавидите. Он переиграл вас в вашей же капиталистической игре.

— В моей игре? Игра в капитализм? Думаю, вы меня переоцениваете.

— Вы знаете, что я имею в виду, — сказала она.

— Это ваше «что я имею в виду» не означает, что он мог застрелить Роджерса, когда тот разнюхал то, что старательно скрывал Эстэва.

— Виновен по определению, — усмехнулась Хуанита и сделала несколько глубоких затяжек.

— Если занимаешься законным бизнесом, не нанимаешь себе в охранники таких типов, как Цезарь.

— Я не знаю никакого Цезаря.

— Почему вы рассказали мне про Вальдеса и жену Эстэвы?

— Я попалась на ваши уловки.

— Дьявольски хитрый Спенсер! — сказал я. — Что представляет из себя миссис Эстэва?

— Она его слабость.

Хуанита докурила сигарету и тут же взяла следующую, держа ее между указательным и средним пальцем на уровне первого сустава. Я подбодрил ее кивком, ожидая объяснений.